Сибирские огни, 1966, №7

Впервые за долгие-долгие месяцы Павлов чувствовал себя по-на­ стоящему счастливым. Дед Боргой сразу заметил, что у Павлова, ставшего теперь его квартирантом, а вернее — членом семьи, на редкость чудесное на­ строение. В этот день они вволю намахались в кузнице и по дороге домой завернули в контору: Павлов припомнил, что у него где-то там при­ прятана осьмушка махорки, настоящей, бийской. Не то, что твой табак — из крапивы,— соблазнил он Боргоя. В конторе было холодно, хотя сторожиха незадолго перед их при­ ходом затопила железную печку. Боргой и Павлов уселись прямо на полу, поближе к печке. Старик стащил с ног отсыревшие кисы и под­ винул их к огню. Запалили махорки — крепкой, вкусной. Поставили чайник. Лампу зажигать не стали. Глядели на отблески пламени в печи, с наслаждением попыхивали цигарками. — Милиционера Дьалбаева в Каменке видели,— сказал Боргой.— Курачи, говорят, за тобой охотится. Поберегись, Данилыч. Павлов усмехнулся. — Берюденг коркуза агаш аразына дьурбес! Так, кажется, по-ва­ шему будет? А по-русски: волков бояться, в лес не ходить. — Смотри-ка! — прищелкнул языком Боргой.— Совсем алтаец стал! А все одно — беда будет, если Курачи в Дьяйлу придет. Павлов определенно не был настроен на серьезный разговор. — Пусть приходит, Боргой Оргоевич. Мы его в плуг запряжем. Пахать на нем будем. Плуг по-алтайски будет салда. Пахать — тартар, Верно? — Верно, верно,— подтвердил старый кузнец,— Только ты, Д ани ­ лыч, не смейся. Злой стал Курачи. Совсем злой. Из тюрьмы убежал, Арину чуть не убил... — А я и не смеюсь. Позавчера из НКВД запрос пришел. Еще не ответил. Про Курачи спрашивают. Он что — всегда тут жил? — Не дьяйлинский. Это точно. А вот когда он у нас появился — забыл . Память стала, как хвост верблюда, короткая... — Может, вспомнишь? — У других спроси, Данилыч. — Как же вы такого в председатели выбрали? — Э-э! Кто его выбирал? Поставили. Как-никак мужской пуп. Чайник вскипел. Павлов бросил в него щепоть искрошенного пли­ точного чая — из неприкосновенного запаса, чуть выждал, чтоб н а ­ стоялся. В дверь конторы постучали. — Заходите, не заперто! — крикнул Павлов. Вошел низенький, плотно сбитый алтаец. Д аж е в полутьме нельзя было не заметить, что у него бойкие, шустрые глаза. Прямо с порога он одним взглядом обежал всю контору — и тех, кто в ней находился, и печку, и чайник... Шмыгнув маленьким курносым носом, обратился к Павлову, плохо выговаривая по-русски: — Ты памошник? Да? — и протянул руку.— Дьатпанаков. Наха# Ногоевич меня звать. Райком прислал преседатель на вас. — Ну-ну-нуу,— протянул Павлов.— Понятно. Присаживайтесь, На- хай Ногоевич. Может, чайку с нами выпьете? — Нет,— коротко бросил от порога Нахай Ногоевич и быстро подался из конторы.— Говорить будем посля. Жена улица ждет...— Он громко засмеялся и хлопнул дверью. 5 Сибирские огни № 7 6.5