Сибирские огни, 1966, №7

мудрые... Черт ли в их красоте, когда все как есть развалено! Скот кор­ мить нечем. Семян нет. — Что сердитый такой? — встретил его Боргой, поднимаясь навст­ речу из-за стола.— Садись с нами ужинать. Павлов не заставил упрашивать. Старый кузнец с первого знакомства вызвал у него симпатию. Был бы он грамотным, да лет бы поменьше,— лучшего хозяина колхозу не надо! t Общий язык они нашли в кузне. Павлов заглянул туда на минуту, да и застрял. Думал просто проверить себя — как после госпиталя, не совсем ли порастерял силенку. Нерешительно поднял молот, неуверенно стукнул р а з а два... Вроде бы получилось. — Ты, начальник, однако, не только языком умеешь работать! — подбодрил кузнец. Павлов взялся за молот поухватистее: — Питерский я... Знаешь, дед, что значит — питерский? Боргой покачал головой. Пришлось рассказать. И о Ленинграде, и об отце-металлисте, и о самом себе. Начинал-то на том же заводе, что и отец. К железу при­ вычен. Как было не понять друг друга мастерам? Ужин у Боргоя — не ахти какой, но Павлов вместе со всеми аппе­ титно жевал пресные лепешки, в которых мука была только скромной приправой к отрубям, пил горячий чай — чашку за чашкой. О делах Бор ­ гой и слушать не хотел. Он подманил к себе сноху и что-то шепнул ей. Та понимающе кивнула, улыбнулась и вышла в сени. Через минуту вер­ нулась, д ержа в руках берестяной туесок и небольшой кожаный ме­ шочек. — Сейчас я тебя другим чаем угощу,— подмигнул Боргой.— Н а ­ шим, алтайским. Талкан называется. Пробовал? — Не приходилось. — Сами по праздникам только... Время такое,— кузнец вздохнул.— А раньше без талкана еды не было. Ополоснув чашку, он насыпал из мешочка какой-то не то муки, не то крупы, ковырнул ножом в туеске и поддел кусок сливочного масла — тоже отправил его в чашку. Затем сыпанул щепотку соли... «Какой же это чай?» — подумал Павлов. Он хотел было отказать ­ ся: масло переводят, а оно — редкость... Боргой, видно угадав его мысли, сказал : — Один раз надо попробовать. А то на Алтае живешь, а чай с тал- каном не знаешь! Он плеснул в чашку немного чая и долил доверху горячим молоком. — На! Р а змешай и пей. Павлов перемешал содержимое чашки. На поверхности зажелтели кружки растаявшего масла. Пахло до того вкусно, что он сглотнул слю­ ну. Первый глоток сделал все же не без опаски. — Хорошо?— спросил Боргой.— Ну и на здоровье. Талкан — самая первая еда у алтайцев. Ячмень знаешь? — он выговорил «чечмень», и Павлов не сразу понял.— Из него талкан делают. Поджарят зерно, ис­ толкут — вот тебе и талкан... Война кончится,— все люди будут каждый день чай с талканом пить. Досыта. И масло у всех будет, и молоко... Когда с ужином было покончено, хозяин и гость закурили: Боргой трубку, Павлов — цигарку. Помолчали.