Сибирские огни, 1966, №7

стыло... Не снимая шубейки, насбирает щепок, палочек — лишь бы огонь вздуть. Возьмется картошку чистить. Тоже научилас ь— шкурку так тонко снимает: насквозь просвечивает. Накрошит картошку, плеснет в воду пару ложек молока, наварит целый чугун, хоть пожиже, да поболь­ ше,— и обратно на ферму. Редко когда удавалось достать немного муки. Если выпадет т ак ая удача, значит, ночь не спи, возись с квашней. А чуть свет — к телятам да овцам. Чейнеш там с ног валится. Уложит ее Арина в свободной клетке на сене, а сама глаз не сомкнет. А еще надо выбрать время постирать, лошадь выпросить да за дровами съездить. Ночью, конечно. Дни, ночи, недели — все смешалось. Как-то Арина сообразила, что идет уже вторая зима. Вторая зима войны!.. Стали дохнуть овцы. И ничем не поможешь. Одно лекарство — корм. А где его взять? Д аж е лошадей держали впроголодь. Последнее дело! К весне, могло случиться, и пахать не на чем будет. Урочище как-то одряхлело. Закуталось до макушки сн ежно» шу­ бой — кому охота разгребать снег. Кряхтит скрипучими калитками. Попыхивает жиденьким дымком. А больше — спит. Курачи так и остался в председателях. Прямо-таки царьком з ад е ­ лался. Не подступись к нему. Не то что женщины, старики слова ему не скажут. Злой, в конторе и не появляется, а дома — на порог не пускает. И на улице не остановится, если кто с просьбой подойдет. Буркнет под нос и мимо. Сунулась было к нему Арина, когда овцы дохнуть стали, да з арек ­ лась. Так накричал на нее Курачи! Мы, говорит, еще проверим. Может, говорит, ты их травишь! Придумать такое — и то страшно. Слышала Арина, приезжал уполномоченный из аймака. Жаловались ему на Курачи. А уполномоченный сказал: «Не один ваш колхоз в т а ­ ком состоянии. Надо терпеть. Война...» Курачи, конечно, узнал, что на него жаловались. Еще злее стал. ...Весна запаздывала. Редко выпадали погожие дни, и тогда, схва­ ченный тонкой ледяной коркой, наст таял под лучами солнца, оседал. Но снова надвигались тучи, валил мокрый снег, и деревья, казалось, потеряли всякую надежду освободиться от него. Тяжелые, набухшие во­ дой, белые шапки придавили ветви. Высокий, стройный лес поник, будто горевал вместе с людьми. Птицы появились — исчезли. Что им было делать в этом холодном, неприветливом краю? 2 Завернувшись в доху и подперев щеку рукой, Каргаа сидела у ок­ на. Печь давно остыла, но вставать и растапливать ее не хотелось. Кошка крутилась на шестке, безуспешно пытаясь найти теплое мес­ течко. Выгнула спину, спрыгнула на пол, подошла к хозяйке, потерлась о полу дохи. Каргаа пнула ее. И тут же пожалела. Так же вот обошлась с Тайгылом, он и пропал. Большая дворняга — Тайгыл очень привязалась к Сакару Угарычу. Когда тот ушел на фронт, Тайгыл трое суток не ел. Не выходил из ко­ нуры, не лаял , когда во двор заходили чужие люди, не перекликался ночами с другими деревенскими псами. На четвертые сутки Тайгыл про­ выл всю ночь и исчез. Вернулся через неделю, исхудавший, с облезшей шерстью, поджатым хвостом. Прошлой весной Каргаа ездила в аймачный центр, на базар. Пес