Сибирские огни, 1966, №7

Маленький Кула только теперь, кажется, понял, что братишка вовсе и не играл с ним, что не надо было говорить бабушке, где они спрятались. Он уже готов был заплакать, но, видя, что Кара д аж е на привязи не ревет, только поджал губы. Пока бабушка доставала откуда-то алтайских деревянных бож ­ ков — тосов и расставляла их вокруг костра, Королдой, сняв шапку, по­ ложил ее перед собой, а на нее поставил деревянный чочой с аракой. С трудом поднялся, повис на костылях, взял из рук Келемчи деревян ­ ную ложку и стал брызгать аракой на богов, благословляя их. — Каныкпазан , кайрака-ааан!..— ползли слова из его беззубо­ го рта. Старики, шепелявя, повторяли за ним: — Кайрака-ааан!.. А бабки стрекотали: — Какие дети пошли! Плюют на богов! — Все теперь ученые стали!.. — Р а зв е такие дети раньше были! Д о сих пор Кара держался мужественно. Но вот Королдой кончил кропить богов и протянул костлявую, скрюченную руку, обращаясь к Келемчи: — Д ай -к а мне тот пояс... Ремень взлетел в воздух и со свистом опустился на спину Кара. Мальчик вскрикнул и рванулся. Ремень ударил еще раз, еще! — Нет бога! Нет б о г а !— кричал Кара. Дряхлый Королдой — откуда только и сила у него появилась!— с остервенением хлестал ремнем. — Хватит! — пожалела мальчишку Келемчи.— Он по глупости. — Нет бога! — что есть мочи орал Кара. Его вопли еще пуще озлили Королдоя. Он с такой силой вытянул ремнем строптивого Кара, что тот замолчал и бессильно повис на ве­ ревке. Все поплыло перед ним: и аил, и Королдой... Только оловянные пуговичные глаза, становясь все больше и больше, сверлили его. Келемчи оттолкнула Королдоя, отвязала Кара и положила его на лежанку. / * * * Как ни сильно досталось Кара, а через день он уже был на ногах. Б абка , не ожидавшая, что немощный Королдой так жестоко накажет мальчишку (хотя наказать-то его, конечно, следовало!), старалась быть с ним поласковей. К тому же ей самой попало от Арины. Келемчи д аже свои услуги предложила: день-другой приглядеть за телятами и свиньями. Кара ни за что не соглашался. Больно нужно ему! В поле он сам себе хозяин. А дома останешься — то одно, то другое. Уж лучше скот пасти. И все было бы хорошо, да мать вмешалась. — Ладно, посиди дома. Чейнеш мне поможет. У бабушки своих дел много. А ты побудь дома... Не успела, однако, Арина уйти на ферму, как бабка Келемчи тут же нашла, йем занять Кара. — Тосов в чистые алтайские горы понесешь. Понял? Ты русских богов жег, тебе и прощение у неба просить. Келемчи достала из кожаного капа белую материю, отрезала кусок, быстро сметала мешок, сложила в него тосов-божков.