Сибирские огни, 1966, №7

Иногда Алешка ночевал у нас. Заберутся с Санькой на полаги и рассуждают. Мой хотел быть летчиком. Алешка мечтал о море. — На корабле лучше,— доказывал он.— Ему разрешают плавать по всем нашим и не нашим морям. И веселее, потому что народу на нем много. А на самолете поговорить не с кем — два человека. И летает он только над своей страной. Алешкины стремления стать матросом были так сильны, что он ре­ шил сделаться им немедленно: оторвал козырек у кепки •— получилась бескозырка; на майку нашил узеньких беленьких тряпочек — вышла тельняшка. Кто-то сказал ему, или вычитал он где-то, что моряки ходят вр а з ­ валочку и любят держать руки в карманах. Ну и он тоже: засунет руки в карманы и переваливается, как утка. Морская марка чуть-чуть не сгубила Алешку. Недалеко от берега реки есть глубокое-преглубокое озерко: мы на­ зываем его старицей. Однажды летом я полоскала белье в речке, а не­ далеко от меня купалась молодежь. Вдруг слышим со стороны озера: «Тонет! Тонет!» Ребята повыскакивали из воды — и к озеру. Минут че­ рез двадцать возвращаются и рассказывают, что спасали Алешку-моря- ка. Не успела я узнать у них все подробности, как опять: «Помогите, то­ нет!» Ребята снова на крик, а за ними поковыляла и я. Подошла к озерку. На песке толпа ребятишек окружила только что вытащенного из воды Алешку. Сидит он весь синий, трясется, как цуцик, а из носа кровь струйкой. Узнала все. Первый-то раз получилось так. Ребятишки постарше переплыли озеро и крикнули: «Матрос, а озера пе­ реплыть не можешь!» Алешку заело, он ринулся в воду, доплыл до се­ редины — и ко дну. Вытащили, отдышался и опять кинулся доказывать свою лихость, и опять потянуло вниз: на этот раз середину переплыл. Ну, думаю, парень, этак, из-за своей гордости, ты, пожалуй, и с жизнью рас­ прощаешься. Взяла его за руку, вывела на пригорок и приказала: «Иди немедля домой, не то так отхлещу хворостиной, что век будешь помнить». Через несколько дней приходит к нам в избу, и слышу, шепчет Саньке: «Все же достиг — переплыл. Сначала опять было тонул, вытащил дед Трофим, ну а потом, во второй прием, осилил». Желание моего Саньки сбывалось без задержек — теперь он лет­ чик,— а вот на Алешкиной дороге встали большие горести. Первое несчастье — гибель отца. Призвали его в армию, как и боль­ шинство наших мужиков, сразу же после объявления войны. Провожали мы новобранцев до пристани всем селом. Алешка вы­ рядился в свою самодельную морскую форму и шел все время рядом с отцом. Прощаясь, отец подарил Алешке складень и полушутя сказал: — Береги мать. — Не беспокойся, все будет в порядке,— твердо ответил девятилет­ ний сын. Домой возвращались поздно вечером. То и дело пробегали автома­ шины. Алешка следил за матерью, боялся, как бы она не угодила под машину, и один ра з прикрикнул на нее: — Сколько раз тебе говорить — не ходи по середине шоссе? Нам, женщинам, понравилась такая строгость, кое-кто д аже засме­ ялся, а моя соседка крикнула Алешкиной матери: — Привыкай теперь, Аксинья, к другому хозяину. Через три месяца Аксинья получила похоронную. Убивалась, плака ­ ла. Алешка тоже сильно переживал, посерьезнел и, что особенно было заметно, старался казаться взрослым. Придет, бывало, к нам, усядется