Сибирские огни, 1966, №7

Одой снова попал в Дьяйлу только зимой сорокового года. Он вое­ вал в Финляндии, был ранен и после госпиталя на несколько дней за е з ­ жал к матери и сестрам. Какое людям дело до нее? Разве она плохо работает? Кто чаще других бывает в области — Арина. Кто лучше ее ухаживает за теля­ тами? Никто. А уж в дом к ней пусть не лезут. И в душу. Не старое время! Еще в ее давних письмах, нацарапанных карандашом, нескончаемых и наивных письмах удивляла Одоя настойчивость Арины стать лучше, узнать больше, сравняться с ним. Насколько же она оказалась сильнее, чем он! И с каким достоинством встретила его. Ни жалоб, ни упреков. Об ­ радовалась. Будто вчера расстались. От подарков, что он привез детям, не отказалась. Взяла и немного денег — дочку надо одевать, и на Кара все горит: мальчишка! Он заикнулся было, что хочет остаться. — Зачем? — спросила Арина. Тихо добавила: — Если хочешь... при­ ходи ночью. Чтобы никто не видел... Они снова были молоды теми ночами. И каждый рассвет наступал так быстро. И неделя пролетела, как один миг. Одой вернулся в тот же Улаганский аймак, откуда его взяли в а р ­ мию, на ту же должность — в исполкоме. Перед самым отъездом он круто поговорил с сестрами и матерью. Пригрозил: если будут сплетничать про Арину, не станут помогать ей —- никогда больше не приедет и денег не пришлет. Сестрицы поприжали хвосты. Каргаа не утерпела, съязвила: — Твоим детям мы всегда рады. Пусть к нам приходят. А уж при­ блудного...— и тут же прикусила язык, увидев разгневанное лицо брата. * * * Как объяснить детям рождение этого ребенка? Не слишком ли много взяла она на себя? Выдержит ли? Маленький, нахмурив брови, собрав в складки крошечный лоб, крепко спал. Арина смотрела на него, и отходила тревога, спокойнее становиг лось на сердце. 12 Обезлюдела деревня. Дома хозяйничают старухи. На улице только маленькие ребятишки. Чуть постарше — уже в поле. На горных лугах сотни шалашей, дымят костры. Весь колхоз пересе­ лился сюда, на сенокос. Работают, пока светло. А дням, будто, и конца нет. Чуть стемне­ е т— и снова заря. Тянутся поздними вечерами с покоса усталые люди. Кажется, до­ бредут до своих шалашей и сразу повалятся на душистую траву, уснут. , Нет, начинают копошиться у костров, терпеливо ждут, когда повариха приготовит кечё с мясом. И едва звякнет поварешка о край большого котла, оживает стан. Будто прибавилось сил у косарей. Веселее пляшег пламя в кострах, звенит песня, звучит смех...