Сибирские огни, 1966, №6

Глава девятнадцатая Всю ночь Фома, Павел и Гармаш в наглухо закрытой библиотеке проявляли пленку. Евдоша помогала им: наполняла кислотами тазики, справлялас ь в русских, английских и немецких руководствах, которые привез Фома, распаковывала катушки. Гармаш , оказалось, превосход­ но знал технику проявления, а Фома и Павел напрактиковались еще в Москве. Но то ли они многое забыли, то ли волновались, как бы то ни было, все ворчали друг на друга, а когда узнали, что половина плен­ ки — из-за неумелого обращения со светом — испорчена, у всех опусти­ лись руки. Евдоша начала путаться в рецептах, откупоривала не те банки с кислотами, которые нужно; Фома поправлял ее внимательно, но не без язвительности. Лучше всего удались съемки Гармаша, но они-то как ра з были второстепенными. Фома дрожащим голосом кричал: — Вы ж, Гармаш, сами и составляли сюжет. Так зачем же такое множество толстяка этого, Изяслава Глебыча? — Моих кадров чур -н е трогать,— пробовал отшучиваться Г а р ­ маш ,— Местный колорит. — Местный колори т— Евдоша! И вам надлежало снимать Евдо- шу, и вы, как оператор, обязаны подчиняться. А вы — каких-то сомни­ тельных любовников. — Меня и без того много, Фома,— сказ ала Евдоша. — Мало, мало! Сказал, введу в кино, и введу. Полноте, архитек­ тура! К а к а я теперь может быть архитектура? Казарменная. — Иногда и казармы строили красиво. — Д а , но не женщины. Красный свет фонаря порошил глаза, кислоты пахли жестко и не­ приятно, лезли на фонарь и на руки мухи,— и вместо весело з ад ум ан ­ ной шутки получалось что-то тупое и двусмысленное. Евдоша устала. — Э, чу, кажись, удача! — восклицал радостно Фома, и затем слы­ шалс я его скорбный голос: — Опять Изяслав Глебыч и она, Афро, и крупным планом. Я возмущен, слышите, Гармаш? — Слышу и восхищаюсь. — Восхищаетесь тем, что подвели нас? Пленки не осталось совсем. Лучше всех работал Павел,— легко, уьеренно, быстро, все только ж д али его приказаний. Мыли, полоскали, перекладывали из раствора в раствор, пахло чем-то острым, и все жаловались, что нельзя курить. Ч а са в два ночи с небольшим Гармаш, сказав, что он стар, разбит и хочет подремать на лежаке у моря, ушел. Изредка поскрипывали ставни, ветер утихал. Возле плетеных стуль­ ев, сваленных в угол и похожих на ворох рогож, сушились тусклые кру­ ги пленки. Красновато поблескивали из тьмы двери книжных шкафов, переплеты книг, жестянки с катушками на столах, бутылочки и банки растворов. Павел поднял от стеклянного багрового та за красное лицо и сказал : — Кажись, конец. Доделает Гармаш, у меня руки свело. И надое­ ло! Позовите, пожалуйста, Гармаша, полно ему дрыхнуть. — Соснуть? — спросил, зевая, Фома. — Нет, отправляюсь к Чертову Пальцу. — Чего тебе там? — Повторю кадр. — А я повторяю — никаких кадров, пленка израсходована, оста­ лось на крошечные досъемочки. — Полыни хочу нарвать.