Сибирские огни, 1966, №6

Теперь спуск уж е к а з а л с я домом без окон и лестниц, где полы все время меняли свои очертания, с безумной поспешностью сбегая вниз, сворачивая, срываясь или же внезапно поднимаясь кверху. Мало того, вдруг часть этой подержанной каменной мебели с грохотом катилась вниз, а иногда, наоборот, высохший поток вежливейше выбивал в б а ­ з альте ровные и твердые ступени. «Тары -бары -ра стабары , снеги белы выпадали»...— послушно з а в е р ­ телось в голове. И тотчас, словно мстя себе за слабость, Евдоша с т ала утиокивать в себя мысль: «Как прекрасно, как удачно, что такой т яж е ­ лый, утомительный спуск. Гармаш знал, куда вести! Павел усганет то­ же, да и я, ссылаясь на усталость, лягу и немедленно засну и никаких объяснений. И о том тоже, о чем умолчал на мой вопрос Виктор и на что довольно ясно ответила мне Афросинья Никодимовна. Но все-таки мог же Виктор ответить прямо — выступали против него П авел и Фома? Или и в этом ответе — великая и опасная сложность? Ах устать бы, успокоиться, окаменеть, к а к эти камни!» Камни бушевали наперегонки. Где тут окаменеть! Скоро ущелье стало таким узким, что, растопырив руки, можно бы ­ ло цепляться за оба кра я с одинаковой надеждой уцелеть или, со р в а в ­ шись, покатиться вниз. И все же д аже через эту тесную щель солнце сумело так накалить камни, что когда прислонялись к ним, кожа, к а з а ­ лось, прилипала. Гла з а , усталые, ослепленные, подобострастно ст а р ая с ь угодить солнцу, троили, четверили и пятерили и без того уродливые, бес­ численные скалы. Только море — серебристо-зеленым треугольником, широкой стороной кверху,— утешало взор, и хотелось без конца смот­ реть на эту нежную прохладу. — Нет, нет, вы под ноги смотрите, под ноги! — кричал художник, приобретший здесь необычайную прыть и ловкость. Евдоша с опаской ставила ногу в сандалии на горячий камень, к а ж ­ дый ра з ж е л а я повторить тот шаг, который только что сделала . А к а ж ­ дый ша г надо было ступать по-другому! Сквозь толстую резиновую по­ дошву сандалии ногу жгла все усиливающаяся ж а р а , словно подземный огонь еще теплился в этих камнях. И ка залось странным — откуда и по­ чему здесь зелень? Когда Евдоша цеплялась за дерево, рука невольно з амир а ла : думалось, что можжевельник приполз вместе с тобой, чтобы, взглянув на небывалую суматоху камней, возвратиться. И деревья из­ гибались в разных направлениях, точно их преследовали галлюцинации. И зр едк а , как вопль галлюцинации, где-то внизу, в пропасти, резко р а з ­ рывался упавший камень, и ветви вздрагивали. Казалось, многожды видела она эти серые россыпи, повороты, стран ­ ный дуб, преграждающий ущелье и похожий на затейливый росчерк, сделанный с яростью. Сердце ее трепетно устремилось к нему: «Устали вы? А я, если бы вы знали, гражданин дуб, ка к я устала! Я так отягоще­ на усталостью, что д аж е счастлива»... И молодчинище же он! Весной на него катятся тяжелейшие глыбы мокрого снега, потоки вод, камни, гли­ на; он возвышается над потоком на вышину письменного стола,неболь ше, и, однако, красуется здесь, поди, уже полсотни лет. — И не засох! Павел , д е рж а бутылку, пристально рассматривал ее самозабвенное и взволнованное лицо: — Ваш рот не высох, Евдоша? — Поймите же: дуб, несмотря навсе тяготы, не высох. А что к а ­ сается меня, то я ужасно хочу пить,— добавила она виновато. Быть может, во всю жизнь искренность не к а з ал а с ь ей более по­ лезной и необходимой, чем в эти минуты, когда она подняла над своим