Сибирские огни, 1966, №6

Глава тринадцатая П л а н прогулок тоже план, и, как всякий другой его надо вы­ полнять. Они направились в горы, когда беспокойный и тоскливый день почти близился к концу. Но было еще совсем жарко, и струи воздуха, стре­ мясь кверху, пронизывая друг друга, исправляли резкие очертания гор, ка к бы ст араяс ь сделать их более простыми и доступными непривычно­ му глазу, особенно глазу Евдоши: она ведь впервые видела горы вблизи. Острая тоска т ерзала ее, но она зорко,— может быть, больше чем за горами, следила за своей тоской, чтоб та не вырвалась наружу. Л и ­ цо у Евдоши было ясное, благоговейное, на слова спутников она с т а р а ­ л а с ь отвечать нежной, д аж е сладкой улыбкой,— «будто И зя слав Гле- быч», который шел неподалеку и действительно сладко улыбался. Часто, вполголоса, простодушно, а порой и трогательно-простодушно, о б р ащ а ­ л ась она с вопросами к Гармашу. Художник отвечал ей учтиво, немножко холодно, видно, занятый тоже своими не совсем веселыми думами. Иногда он расска зывал о ме­ стах, через которые они проходили, короткие легенды и,— если Федя убегал вперед,— не всегда пристойные. По этим легендам выходило, ч т с К а р а д а г занимал огромное место в греческой мифологии,— а ведь он не занимал решительно никакого! И это было б очень забавно, кабы сердце у всех билось ровно, а билось ровно оно, пожалуй, только у одного Фо­ мы, несмотря на то, что он часто забегал вперед, ра змахивая своим киноаппаратом и устанавливая его на треножник. Утром он получил сценарий Гармаша , и теперь, согласно, как он утверждал, сценарию, ему нужно было снять много и крупным планом Афросинью Никодимовну. Та верила ему и не верила, но на всякий случай делала большие, пытли­ вые гл а з а и натянуто смеялась. — Будьте, Афро, заразительно веселы! — кричал Фома.— Все д о лж ­ ны видеть на вашем лице сытость. Сытости прошу! — А, собственно, при чем тут сытость? — мягко спрашивал И зя сл ав Глебович. Возле домиков рабочих трасового карьера, откуда, пересекая овраг, мимо Святой Горы, начинается дорога к Чертову Пальцу и Карадагу , остановились. Мужчины пошли искать колодец. Федя кормил со своей лопатки корочками цепную собаку. Афросинья Никодимовна присела на камень. —- Замучил меня мой И зя слав Глебыч,— громко пожалов алас ь она.— Зачем он привез меня сюда? Любовь? Но ведь любовью, и с большим успехом, можно заниматься и в Москве. Родители мне верят, а в любовном деле врать труда не представляет. Я здесь и гербарий со­ бирать не могу: так волнуюсь. — Вы же говорили, что родителям никак не догадаться,— ск а з ал а участливо Евдоша. — Ах, не в родителях дело! И хоть бы раз обратился ко мне: «Афро, я хочу с тобой посоветоваться!» То он ждет каких-то татар, то на окрест­ ность смотрит,— и еще в бинокль. Я просто в отчаянии, Евдоша! Почему в бинокль? В такое-то отравленное время! Боже мой, а еще над Пушки ­ ным работает! — Пушкину нравились неожиданности. — На бумаге другое дело. Что мне посоветуете, Евдоша? — Поговорите с ним напрямую. •— Легко вам! Вы сама т ак ая прямая.