Сибирские огни, 1966, №6

поперечная волна с Афродитой на вершине, переливаясь и погроха­ тывая галькой, которую, очевидно, несла с собой, покатилась за Вул ­ канами. Боги, забыв об Евдоше, скрылись где-то за перевалом. Укатилась, волна, и море из винно-красного стало красновато-серым. На дороге, у моря, поднялась прогорклая пыль, и в комнате опять сильно запахло лесной земляникой! Ба-а! А ведь Афродита-то,— Афросинья Ни ­ кодимовна! Евдоша проснулась. Гравюры у окна уже не было. Хлопала форточка, и через нее-то » несло духами Афросиньи Никодимовны. Золотистые кудри ее колыха­ лись, лицо было возбуждено! — Евдоша, я вас разбудила? Глава двенадцатая — К а к а я вы высокая,— прошептала Евдоша,— будто на волне. Ее разморило. И хотя она отлично понимала, что сон кончился, ей- казалось, что он продолжается. Покачивался фонарь возле столовой, и тусклый свет почти доходил до ее окна. И от этого света глаза у Афро ­ синьи Никодимовны тоже были тусклые, с лудяным блеском. И покачи­ вается она сонно, томно. — Будто на волне,— повторила Евдоша. — Я камушки подставила: вот и качаюсь. Вожусь с камушками возле вашего окна, ночь, поздно, неприятно; когда б ежала сюда, меня остановили: «куда, кто такая?»,— посмотрели в лицо, немедлен­ но пропустили: «А, вы от Изяслава Глебыча?» А что им И зя слав Глебыч! — Действительно,— вяло прошептала Евдоша,— я вот, например,, абсолютно не знаю, кто он — этот ваш Изяслав Глебыч? — Моя усмешка. Всюду, где я с ним ни появлюсь,— усмешечки. Кричим о цивилизации, а в общем -то— дикость и варварство. Ну, жена у него есть! Ну, я — любовница! Так над чем же ухмыляться? Восхи­ щаться бы, если у вас хватает цивилизованности и вы презираете пред­ рассудки! — Собственно, тут восхищаться нечем, но не для этих же сообщении вы прибежали сюда в два часа ночи. И для этого! И! Понимаете? Тут «и» вовсе нельзя отбросить! Я говорила с Москвой по телефону, было брошено с той стороны два- три слова, И зя славу Глебычу показалось, что маловато, совсем м ало ­ вато. Он обращается со мной иногда ка к с метровкой что хочет, то мной и измеряет. Но поскольку я — усмешка, а не законная, я терплю, хотя он мне порой и непонятен. Но в данном случае я вернулась на те­ лефон из-за вас. — Ночью? Из-за меня? . . Hv при чем тут ночь, когда бессонница и, вообще,, черт знает чт°- Пожалуй , она права. С непонятно презрительной силон светит фо­ нарь Тучи рассеялись, но звезд еще мало, впрочем, те, что блестят, от­ р ажаются на кудряшках Афросиньи Никодимовны по-видимому она "м а з ала их чем-го целебным на ночь, а т у т - в с т а в а й , беги на телефон! Зачем? Спать бы всем. Евдоша зевнула. — Вы еще и зеваете! — воскликнула в возмущении Афросинья Ни ­ кодимовна. •— Почему бы и не зевать?