Сибирские огни, 1966, №6

Он услышал голос Афросиньи Никодимовны, что-то уж очень игривый: — Они хотят от вас сценария, Гармаш , слышите? И зобр а зи т е мою драму. Выспросите меня. Я вам все расскажу ! Я буду играть грустную роль, а Евдоша, конечно, веселую. Евдоша, это у вас уменье или при­ родное? — Природное, природное! — воскликнула Евдоша. И что ж диковинного? Ей, действительно, нисколько не грустно. От всего окружающего — от благовонного и среброзвонкого моря, от при­ ятных, неожиданно встретившихся друзей; от этой твердой лиловой тро ­ пинки, отороченной нежно пахнущей полынью,— Евдоше хотелось бес­ конечно говорить, петь, веселиться и д аж е влюбиться, черт возьми! — Завидую . Изобра зи т е меня, Гармаш ,— играя глазами , ск а з ал а Афросинья Никодимовна. — Я же и зображу вас Афродитой. — Не хочу Афродитой, хочу — Евдошей. Слышите? Афродита приж ал а руку Г арм аша к своей щеке. Щека и пальцы ее были горячие, а по гл а зам видно, что ее действительно терзает непре­ оборимое стремление что-то рассказать . «Выспросите меня».— «Ну, до выспрашиваний ли мне, голубка»,— хотелось сказать Гармашу, но, не подобрав слов, он покивал головой и повернулся к Евдоше. Он н аблю ­ дал з а Павлом . Павел , задетый плавными и красивыми фра зами Фомы, тоже пытался шутить. «Сейчас очень уместно умыть его,— подумал Гармаш .— Вряд ли т а ­ кой подходящий случай подвернется. И все же не умою... на Фому мне плевать!.. Хочу видеть подлость П а в л а до конца, до одурения, чтоб уж была боль на всю жизнь.— И еще приходило в голову: — Хорошо лю ­ боваться мукой самого мелкого умола, а человечишком? Узнав его до конца, тем самым узнаю и ее. И тогда, Виталия, не умилосердишь меня ничем!» А Фома все рас суждал , сравнивал, заключал , с увлечением, с вос­ торгом. — Что с вами, Фома? — спросила Евдоша.— Вы сегодня необык­ новенны. — Он — волшебник! — воскликнула Афросинья Никодимовна.— Он мне нравится. Он напоминает мне какого-то вождя... — Троцкого! — отрезал Фома. Афросинья Никодимовна заткнула уши пальцами: — Гильотиной не шутят, Фома. И в голосе ее было что-то такое необычное, что все на время з ам о л ­ чали, а И зя сл ав Глебович, поджав пухлые губы, потупился. Они пересекли глубокий глинистый овраг и поднялись на пригорок. Влево от оврага тянулись безлесные каменистые холмы светло -серова­ то-голубые, направо л еж а л о потемневшее, словно и здалека чуявшее тучу, море. Позади, за спиной, за Коктебельским заливом , с к аж дым ш а ­ гом, точно догоняя их, выра ст ала гряда гор и чуть ли не у самого моря — высокая скала, вся в металлических отблесках: Чертов Палец. Воздух был жаркий , неподвижный, справляться с ним было не л е г ­ ко,— особенно Фоме. — Толкнемся к м о рю ?— спросила Евдоша. Опустились оврагом и пошли, медленно ша гая , по водорослям и к а ­ мышу, мягкой полосой лежавшим у линии прибоя. Прелые водоросли пахли пряно и тяжело . Курчавый Федор выбирал из водорослей кусочки вара, клешни крабов, пемзу и плоские стертые ракушки . З а мысом Х ам е ­ леон, к которому они подходили, что-то тяж ело и равномерно било.