Сибирские огни, 1966, №6

автором поставлена, можно сказать, кос­ венно, но от этого она не утратила зн а­ чения. «Обитаемый остров» заверш ается очень лиричным очерком «Теплые объятия Охи». Здесь главное — рассказ о сахалинцах, о людях, влюбленных в свой остров — часть своей страны. Л иц в очерке много. П одроб­ нее и ярче других нарисован Коля Холо- денов, инструктор Сахалинского обкома комсомола. , «Он был живым путеводителем и живой историей, и с ним было легко ездить, пото­ му что он тут ж е сходился с людьми, и, хотя он был тож е приезжий, они сразу уга­ дывали в нем коренного сахалинца». И. Золотусский знакомит читателя с че­ ловеком, которому на С ахалине не просто хорошо, но который «у себя». Коренной са ­ х али н ец— не очень частое явление, но характерное: именно для коренных остро­ витян естественна гордость своим краем, любовь к нему. Именно они заявляю т «мы — сахалинцы» с тем ж е чувством как, скаж ем , ленинградцы, свердловчане — о себе. В книжке есть еще три небольших очер­ ка под одной шапкой — «По Печоре». Н а ­ писаны они, как и «Обитаемый остров», легко, даж е резво, но гораздо менее инте­ ресны. Им недостает публицистичности, остроты. Это путевые зарисовки — п а­ стелью, цветным карандаш иком , порой с изящной небрежностью. И — неглубоко. А рядом с очерками о Сахалине — совер­ шенно незаконченно. Е ф . Б е л е н ь к и й П У Б Л И Ц И С Т И К А Х У Д О Ж Н И К А Л ет двадц ать тому назад в печати промелькнуло такое сообщение: во время войны в одном из партизанских сое­ динений был издан приказ, разрешавший раскуривать привезенные газеты , за исклю­ чением статей Ильи Эренбурга. Об этом на­ помнил А. Рубаш кин в книге, посвященной публицистике писателя.1 Читатель книги узнает и многие другие волнующие эпизо­ ды публицистической биографии художни­ ка _ забытые, малоизвестные или совсем неизвестные, но неизменно свидетельствую ­ щие, что слово советского литератора стало заметным явлением общественной жизни. ‘ А. Р у б а ш к и н . Публицистика Ильи Эрен- ■бурга против войны и фаш изма, «Советский пи­ сатель» , М ,—Л „ 1965, Илья Эренбург имел немало счастливых случаев убедиться в действенности своего публицистического слова. После опублико­ вания в начале 30-х годов книги «И спа­ ния» он получил письмо от крестьян Санаб- рии. Вдохновленные словом русского писа­ теля, голодные рыбаки вступили в реши­ тельный конфликт с владелицей богатого озера и добились своих прав. «Я горд письмом... *я не ж ил зря — они теперь едят рыбу, крестьяне Санабрии»,— писал после этого И. Эренбург. А когда одна^из частей республиканских войск в дни войны в И с­ пании присвоила себе звание «Колонна свободы «Илья Эренбург»,— это говорило не только о популярности писателя, но и об уваж ении к его граж данскому имени и к советской стране, которую он представляет. Не менее впечатляют рассказанные в монографии факты, свидетельствующие о ненависти, вызванной в лагере врага публи­ цистикой советского писателя.^ Шведскии спичечный король Ивар Крейг обвинял И. Эренбурга в падении своего биржевого курса, а секретарь миллионера заявил, что перед самоубийством Крейг читал книгу Эренбурга. Не забудутся строки о процес­ се, затеянном против Эренбурга чехосло­ вацким королем обуви Батещ о гнезных приказах главарей гитлеровской Германии, в которых имя Эренбурга фигурировало в качестве одного из самых ненавистных ф а­ шизму имен; о «сенсационном» «деле Эрен­ бурга», уж е в середине 50-х годов инспи­ рированном чилийской реакцией в момент посещения страны писателем. Ненависть реакции — прекрасная аттестация советско­ му литератору. Книга рассказы вает и о личном муж ест­ ве писателя. В дни испанской войны он не только бывал на передовых позициях, но и проникал на враж ескую территорию, добы ­ вал материал о настроениях ^народа на з а ­ хваченной франкистскими войсками земле. З адача, стоявш ая перед исследователем публицистики Эренбурга, была, конечно, благодарной. Но и трудной. Опыта моно­ графического изучения публицистики писа­ телей у нашего литературоведения не так уж много. Тут нужно было найти свой план и свой подход. А. Рубашкин выбрал путь хронологического исследования творчества Эренбурга-публициста, этап за этапом, книга за книгой. Хронологическая компози­ ция позволяет исследователю проследить процесс становления и развития И. Эрен­ бурга-публициста, увидеть, как эпоха со­ циалистической революции помогает писа­ телю глубже проникать в существо собы­ тий понять движущ ие силы истории. Со­ прикосновение с революционным движением масс (например, с борьбой «двадцати мил­ лионов рваных Дон-Кихотов» — испанских крестьян) позволяло Эренбургу увидеть подлинного героя и творца истории — тру­ довой народ, и к слову «ненависть» в его лексиконе прибавлялось слово «любовь», а «раскаленная добела ирония» оказы ва­ лась в содруж естве со «звонким криком»