Сибирские огни, 1966, №6

нам . У героя рассказа «Дикое мясо» П ан ­ телея стремление к накопительству и после­ дующ ее прозрение наступает по мотивам чисто внешним. Вернулся фронтовик в род­ ное село, захотелось ему легкой жизни — стал браконьерствовать. «Отбил» у боевого товарищ а невесту, «сам не знает зачем», потом «черная тоска подкатила к его серд­ цу», да так незаметно, что ни читатель, ни сам Пантелей не поняли — отчего. В ито­ ге — решение покаяться и начать новую жизнь. Событий в рассказе много, все они, очевидно, достоверны, но без внутренней мотивированности каж утся придуманными. Н а этом можно бы поставить точку. Но будет досадно, если, напугавшись схематиз­ ма первых рассказов сборника, читатель не дойдет до лучшего, что в нем есть,— до рас­ сказов «Прощ ай, гармонь!» и «Пункт «В аська». ...По бурной северной реке Куронах плы­ вут плоты геодезистов. Трудно людям сов­ л а д а т ь с диким норовом «необъезженной реки». Особенно хорош был в решающие минуты битвы с Куронахом Ромка Москвин. В ся экспедиция «боготворит» этого весело­ го, общительного парня, к тому ж е еще и гармониста. Всеобщий любимец, музыкант, славный по виду парень? Получается какое-то вто­ рое издание рассказа «Бивень мамонта». Опасное начало. Наученные Г. Комраковым, мы уж е знаем, что именно с такими людь­ ми чаще всего др уж ат пережитки, пороки, срывы и т. п. Плоты прибыли в поселок, где экспеди­ цию долж ны снабдить продуктами. Радио­ грамм а зап озд ала, деньги не перечислены, продовольствия отряд не получает. Песнями под гармонь развлекает загру­ стивших геодезистов Ромка. А потом появ­ ляется гость — якут Нику. Пришел он не с пустыми руками — бутылочку спирта при­ хватил с собой. Готов он и еще раздобыть, но уж е за плату — если ему продадут гар­ монь Москвина. С тревогой следят друзья за поведением Ромки. — Нет, друг, гармонь наша не прода­ ется,— ко всеобщему удовольствию отвеча­ е т он,— друзей не продают. Вот первая неожиданность, которую по­ дарил нам автор, и мы готовы благодарить его, но... подождем: уж чересчур востор­ женно расхваливается Ромка — «побольше бы таких—веселее на свете жить было бы». Озорно подмигнув приятелям, Москвин в обнимку с Нику, с гармоникой и фотоап­ паратом через плечо, отправляется в кол­ хозный поселок. И дут часы ожидания — нет Ромки. Н еуж то пропивает своего дру­ га — гармонь? И вновь напрасны опасе­ ния — Ром ка возвращ ается, хотя и пьянень­ кий, но с гармонью, да еще мешок продук­ тов притащил для друзей. Молодец, парень, ■стойким оказался, несмотря на подозри­ тельное обаяние. И вот, когда мы уж е совсем уверовали в целостность хотя бы этого героя, когда участники экспедиции с удовольствием ж у ­ ют принесенную Ромкой колбасу, курят его папиросы, наступает кульминация. Нет, не обманули нас предчувствия! О казы вается, Ром ка приобрел продукты обманным путем, он «фотографировал» жителей поселка не­ заряж енным аппаратом и получал за это деньги. Д рузья отворачиваю тся от Москвина. Тот осознает подлость своего поступка и, чтобы вернуть колхозникам мошеннически полученные от них деньги, реш ается рас­ статься с самым заветным: «...Прощай, гармонь. Пусть Нику научит­ ся играть громче пурги... Д рузей не прода­ ют, но друг выручает друга. Выручай Ром ­ ку, гармонь!» Странно! В пересказе сюжета на первый план выходит все та ж е привычная нам схема, о которой невозможно говорить без иронии. Но читается рассказ с доверием ко всему написанному, мысли рож дает совсем не банальные В рассказе «Прощай, гармонь!» автору удалось создать своеобразный и яркий х а­ рактер, который развивается на наших гл а­ зах последовательно и логично. Ром ка так привык к своему положению всеобщего лю ­ бимца, так привык развлекать всех то гар­ моникой, то песней, то веселым враньем, что сам не заметил, как во имя шутки, свое­ образно понятого чувства товарищ ества со­ вершил проступок, граничащий с преступ­ лением. И ведь не для себя, а для всех вы ­ м анивал он рубли у местных «аборигенов», не ради корысти, а скорее ради забавной, как ему каж ется, проделки фотографировал он на пустую кассету. Н едаром под самый финал «роскошного обеда», припас Ром ка главную приправу вечера. П окаты ваясь со смеху, рассказы ­ вает он, как старательно причесывалась пе­ ред «съемкой» фельдшерица, как выстрои­ лась к нему очередь желающих зак азать портрет, как мыли и причесывали жители своих ребятишек. Не сразу смысл сказанного доходит до сознания слушателей, не сразу обры вает­ ся их смех. Но когда поняли ребята, чему они обязаны угощением, смех перешел в гнев. Судили Ромку товарищи, на первый взгляд, слишком сурово и слишком поспеш­ но: они потребовали выгнать из отряда вчерашнего любимца. Но так ли уж суров их приговор, если понять причины, руково­ дившие геодезистами? — Ты над чем нас смеяться заставил! — гневно говорит один из них. В этом восклицании — весь смысл оскорбления, нанесенного Ромкой. Застави в ребят смеяться над гаденькой своей про­ делкой, Ромка сделал их как бы соучаст­ никами подлости. К аждый почувствовал се­ бя на минуту мошенником, и бунт против Ромки — это протест против зародыш ей гнили. Ром ка оскорбил друж бу, оскорбил доверие — все, чем так по-особому трепет­ но дорожит сегодня советский человек, ре­ шительно отметая времена хмурой подозри­ тельности.