Сибирские огни, 1966, №6

заряда, который поднял бы их над уровнем констатации «печального факта»... Я ничего не сказал здесь о поэтических книгах, вышедших в серии «Кузбасс лите­ ратурный»: они могут и должны стать предметом особого разговора. Но и при чте­ нии прозаических вещей кемеровских писа­ телей становится ясно, что литературный форум Кузбасса долж ен продолжить свою интересную работу. Л . Б а л а н д и н С В Ы С О Т Ы Г4 ерои Г. К ом ракова1 любят забирать- * ся повыше. — Вообще, крыша — самое лучшее м е­ сто на земле,— заявляет юный герой рас­ сказа «Горбушка», вскарабкавш ись на вер­ шину старинной башни с часами, откуда видны Волга и острова. «Мы поднялись на гору...» Так начина­ ется рассказ «На горе», самим названием в аллегорической форме утверждающий, что поступки героев будут судиться по са­ мому высокому счету. Д аж е в плоской тундре автор разы ски­ вает холмики, где бы можно было поднять­ ся над блюдцами болот, в которых «сапоги проваливаются в темную, чавкающую ж и ­ жу». Очень сож алеет Г. Комраков, что, кро­ ме названия Угыр-Хая (Хая по-якутски — гора), в тундре нет и не бывает гор («Би­ вень мамонта»). Но уж если нет естественной возвышен­ ности, то автор с помощью своих героев создает ее — в рассказе «Пункт «Васька» строится 20-метровая геодезическая вышка, и с высоты ее можно разглядеть невидимое вблизи. Что ж е, с таким завидным упорством взбираясь повыше, разглядываю т герои Г. К омракова? Они хотят сквозь внешнюю оболочку обыденного увидеть в людях глав­ ное. Под главным подразумевается чест­ ность, мужество, благородство помыслов, преодоление в себе самом пережитков прошлого. Цель, достойная усилий, и м ож ­ но лишь пож алеть, что достигается она слишком однообразными средствами, н а­ столько однообразными, что уж е со второ­ го рассказа тотчас распознаеш ь расстанов­ ку сил, образную систему автора и безоши­ бочно определяешь финал — торжество доб­ ра над злом. Трудный путь через тундру. Ж ара. Ко­ мариная кровож адная масса. Вместо во­ 1 Г. К о м р а к о в . Прощай, гармонь! Расска­ зы. Барнаул, Алт, кн. изд., 1965, ды — затхлый коричневый настой. Не уны ­ вает Дим ка Фокин, паренек с гитарой, «ис­ катель приключений, романтик образца вто­ рой половины двадцатого века». На деке своей гитары Дим ка увеличительным стек­ лом выжигает весь пройденный путь и клянется, что не успокоится, пока не испи­ шет всю гитару. Вроде хороший парень Ф о­ кин. Но именно с ним приключается грех. С горы ли, с холмика — все равно автор разглядит, что кроется под внешней оболоч­ кой. И особенно достается тем, кто с виду хорош. Дим ка Фокцн, этот романтик, землепро­ ходец, нашел в тундре бивень мамонта. Вообразив, что это невесть какое богатство, он с ж адностью набрасывается на находку: — Мой бивень, вот что,— дрож ащим го­ лосом говорит Д им ка спутникам. «Губы у него трясутся, пальцы в беспорядочном движении то застегнут верхнюю пуговку куртки, то расстегнут... Прикрывая бивень своим телом, он затравленно, как песец в капкане, смотрит снизу вверх» (опять вверх!). О ткуда эта ж аж д а наживы у человека, имевшего на своем веку из личной собст­ венности одну лишь гитару? Наверно, это у него внешнее, наносное — предполагаем мы. Заглянув в конец рассказа, убеждаемся, что не ошиблись: потаскал, потаскал Димка по тундре тяжеленный бивень, да и бросил. А потом прощения попросил у друзей. У молодого писателя Г. Комракова бога­ тейший запас личных жизненных наблюде­ ний. Работал он и токарем, и механиком теплохода на Севере, был рабочим геодези­ ческой партии. К азалось бы, у него в ру­ ках неоценимый клад характеров, сюжетов, образов. Но почему ж е так редко дарит нас автор неожиданностями, почему при чтении большинства рассказов нас не покидает ощущение чего-то виденного или слышанно­ го? Почему герои Комракова не отрываю т­ ся от своего «родителя» и не начинают са ­ мостоятельную жизнь, диктуя автору свою волю, свою логику поведения? Все в рас­ сказах разработано по заранее предусмот­ ренному плану. Яшка и Иван «благоговеют» перед м еха­ ником теплохода Гошкой Кононовым за то, что он «выпил на своему веку цистерну спирта, знал тысячу занимательных истории и ко всему этому был по-настоящему хоро­ шим механиком» («На горе»). «Особен­ ным», «мужественным, смелым, бывалым» каж ется Гошка и мечтательной Клаве. После такой блистательной первоначаль­ ной характеристики следует обычный для Г. Комракова х о д— Гошка оказывается скверным, подленьким человечком: соблаз­ нил девушку, а когда узнал, что она ж дет ребенка, мерзостным путем хочет от нее избавиться. В большинстве случаев автор даж е не делает попыток найти причины, истоки того дурного, что проявляется вдруг в человеке. У Димки Фокина ж аж д а наживы вспыхи­ вает и гаснет по каким-то неясным причи