Сибирские огни, 1966, №6

если люди считают главным делом своей жизни то, что они делают, им нечего скры­ вать, «потому что они не боятся, что это помешает их карьере или подорвет автори­ тет». К такому выводу приходит Виктор. Он переносится мыслью к сложным и труд­ ным годам в жизни нашей страны, о кото­ рых рассказы вала бабка. Он понял, что бабка «изобрела свой огонь», который на­ полнял смыслом ее жизнь и согревал дру­ гих. «И таких, как она, было немало. П о­ этому и тогда, в те годы, не останавлива­ лась наш а жизнь, горел человеческий огонь, люди делали главное дело своей жизни». И пусть теперь этот сильный духом че­ ловек долж ен умереть, пусть и он сам, Вик­ тор, не дож ивет до тех дней, когда подни­ мутся высоко в небо маленькие деревца на его родной земле, для него не может быть вопроса: «быть или не быть». Только быть! Гамлеты отменяются! Виктор укрепляется в этой позиции, наблюдая за своими попут­ чиками. Дум ается, однако, что попавшая в центр внимания рассказчика молодая ж ен­ щина Залесова,— персонаж, пожалуй, наи­ менее интересный. Выглядит она очень ор­ динарно. И поэтому неубедительна реакция Виктора — его повышенный интерес к ней, его душ евное умиление и сердечное смягче­ ние. И никакими лирическими отступления­ ми помочь этому уж е нельзя... Истории, о которых повествует Ю. Сте- фанкин (сборник рассказов «Планета в де­ кабре»), незамысловаты : это может быть встреча в вагоне с молодой учительни­ цей («Планеты в декабре»), любовь к девчонке, сердце которой занято другим («Дом, в котором ночует солнце»), эпи­ зод осенней охоты («Утренняя мелодия») и т. п. Привлекает в рассказах непосредствен­ ность, живость, д аж е порой какая-то наив­ ность в восприятии героями окружающего мира. Вот ведь, как будто, все уже извест­ но и знакомо и нет ничего особенно пора­ ж ающ его в том, что видит рассказчик, а он останавливается перед этим увиденным как первооткрыватель, он поражен новизной и свежестью виденного и не может пройти мимо. И эта радость открытия передается нам, читателям, становится уже эстетиче­ ской «категорией», превращается в худож е­ ственную плоть и кровь рассказа. Таков, на наш взгляд, маленький рассказ «Утрен­ няя мелодия». Сюжетно и психологически крепко пост­ роен рассказ «Л ед на дорогах». Герой рас­ сказа молодой шофер Ж енька ведет ста­ ренький газик по бездорожью. В пути, как часто бывает, встречает другого такого же бедолагу-ш офера. Они пытаются выручить друг друга на подъеме. Выбравшийся удач­ но Ж енька, однако, бросает своего «благо­ детеля». Здесь-то и начинаются его нравст­ венные страдания. Р ассказ привлекает не обнаженной мо­ ралью, а умением подать ее ненавязчиво, деликатно, умением раскрыть психологию человека точными поэтическими деталями. Один пример: «Ночью пошел снег, волг­ лый, цепкий. И луна светит в окно тусклой ф арой — у нее тож е, наверное, садятся ак ­ кумуляторы...» Однако не все рассказы удачны. Иног­ да сама рассказанная история, сюжет по­ вествования и лирико-философский итог не вступают в органическое сочетание. Р а с ­ сказ с отлично найденным заглавием «Дом, в котором ночует солнце» схематичен с точки зрения обрисовки характеров. В «Солнечных рассветах», в общем-то, не­ плохом произведении, проступает порой чисто внешний очерковый колорит. В нем опять нет той «изюминки», которая при­ сутствует в лучших рассказах Ю. Стефан- кина... Н а литературном форуме писателей Кузбасса выступает и Гарий Немченко со своей повестью для детей «Сережка — ан­ тоновский ветеран». Весь интерес такого рода историй дер­ жится не на том, что рассказы вается, а как рассказывается. Г. Немченко отлично зн а ­ ет психологию мальчишки-второклассника. Рассказ привлекает именно Сережкиной «точкой зрения» на жизнь. Это мальчишка с любопытным характером: он охотно уча­ ствует в массовых «побоищах» «пацанов», обретая синяки и шишки, охотно уничто­ ж ает рогаткой воробьев и прочих перна­ тых. Но у него большое, доброе сердце. Все неблаговидное идет от мальчишеского неуемного темперамента. Все доброе — от души и разума. У Сережки есть серьезное мальчишеское понимание жизни, в которой свое место находят и сверстники, и взрос­ лые. В его сознании есть тонкие градации различных чувств, острая наблю датель­ ность и юмор. Повесть проникнута боль­ шой любовью к детям и заботой об их по- своему большом и сложном внутреннем мире... В сборнике фельетонов Александра Зайцева «Кирпич в сердце» перед читате­ лем заостренно предстают многие недостат­ ки и уродливые явления, загораживающ ие дорогу хорошим людям, мешающие нам ж ить и работать. Автор умеет смотреть на события много раз повторявшиеся в жизни по-своему, под определенным градусом фельетонного смещения реального плана. Найти этот «угол смещения» — одно из важных, пожалуй, условий мастерства фельетониста. Нередко, однако, авторы фельетонов просто-напросто связно, по порядку излагают существо события и рас­ цвечивают повествование разными хитрыми и очень часто шаблонными стилистически­ ми завитушками (было бы «посмешнее»). А. Зайцев ищет форму фельетона в целом, а не словесный орнамент. Удачны его ф ель­ етоны «Кирпич в сердце», «Мрст в рас­ срочку», «От А» до «О» и др. Там ж е, где автор не увидел ф акт именно глазами ху­ дожника, его ж дет неудача. Нам каж ется, что такие фельетоны, как «Рядом с П арн а­ сом», «Унтер», «Веселый катаф алк», откли­ каясь, вероятно, на актуальны е местные те­ мы, все-таки не имеют того обобщенного