Сибирские огни, 1966, №6

I Вон и лиственница — одинокое вековое дерево, выше всех других. Под нею Арина похоронила мать. Она не заметила, как Одой с дочкой, прыгая с камня на камень, начал спускаться с вершины перевала. — Арии-ина, догоня-ай! Низко-низко поклонившись по старинному обычаю родным местам, она шептала: — Пусть для идущих перевалы твои будут легки, пусть жаждущих реки твои напоят, пусть народ твой гостеприимным будет всегда! Смахнула набежавшую слезу и заспешила к Одою. 9 Ничем не походила русская деревня на Дьяйлу. Растянулась она длиннющей улицей вдоль тракта. И сама-то вся новая — дом к дому. Срубы лиственничные, желтые. И крыши из теса, еще не успевшего потемнеть. Тут же — быстрая, шумная, а порой и просто бешеная река Сема. За рекой дремучий сосновый бор. Деревья громоздятся друг на друга по крутосклону, уходящему в поднебесье. Непривычно, конечно. А красиво... Домик, что присмотрел Одой, тоже новехонький, желтенький, в две комнаты, с синими окнами, открытыми на весь белый свет. Возле са­ мого тракта поставили его прежние хозяева, на краю деревни, ближе к мосту через Сему. Все понравилось Арине — и река, и дом, и черемуха под окнами. Одой правду сказал — алтайцев тут оказалось немало. Работа Арине нашлась сразу же. Ее приняли в колхоз, поставили телятницей. Дело знакомое. Ферма почти рядом. Опять же хорошо! Те несколько дней, что Одой пробыл с нею, промелькнули быстро, но остались в памяти чуть не каждой проведенной вместе минутой. Сколько он успел сделать за эти дни! Избу огородил, стайку поставил, поленницу под самую крышу сложил. Вечерами, когда засыпала Чейнеш, он рассказывал Арине о горо­ де, а она никак не могла представить, что дома там стоят нетолько ря ­ дом друг с другом, но еще и один на одном, что не только вдомах, г на улицах горят э-лек-три-чес-кие лампы. Чем меньше дней оставалось до возвращения Одоя в город, тем непонятнее вел он себя. Не разговаривает, хмурится. В последний день вдруг исчез из дому и вернулся пьяным за полночь. А прощаясь, не­ ожиданно сказал, что не скоро его теперь отпустят. Может, к зиме. Уехал и — как в воду канул, даже письма не прислал. Вначале Арина не придала этому особого значения. Новые заботы захватили ее. Завелись подруги — такие же телятницы, как она, доярки, моло­ дые русские женщины, веселые, смешливые. Они зазывали Арину к се­ бе в гости, сами приходили к ней вечерами, тащили ее поглядеть, как развлекается молодежь. Ближе, чем с другими, Арина сошлась с дояр­ кой Евдокией Ивановной. Она, хоть и была старше лет на восемь, ве­ лела звать ее просто Дусей. Рукодельница, стряпуха, песенница, она всему, что умела сама, стала учить Арину. И так-то они пришлись друг другу' по душе, будто с детства росли вместе. Все было б ничего, да трудно приходилось с Чейнеш. Дома одну не оставишь, с собой на ферму тоже не потащишь.