Сибирские огни, 1966, №5

— Ох и гордый ты, Базыльников! Ну, бог с тобой, иди себе с ми­ ром. Я на тебя зла не имею... Губин поднял монету, бидон с золотом всунул в мешок и взвалил на плечо. Во дворе цыган Ромка запрягал пару. Михаил Дементьевич вывел рыхлую жену, усадил ее, бросил в тарантас, под сиденье, тяже ­ лый мешок, уселся и сказал Ромке: — Выводи за ворота. Пора. Птицей взлетел Ромка на переднюю подушку, гикнул — и тарантас вскоре исчез из виду. Базыльников остался во дворе губинского дома, плакал беззвуч­ ными старческими слезами; тут его и застал Ваня Новоселов, подска­ кавший вместе с кадровыми конниками. — Легок на помине, стерва! Только что о тебе думал! — сказал Новоселов,— Оружие имеешь? Базыльников вывернул карманы и поднял руки. — Ну, старик, шагай! — приказал один из бойцов.— Швыдче ша­ г ай !— Солдат обернулся к Новоселову: — Та самая гнида божествен­ ная, председатель? — Он. — Надо бы к стенке, приказ — пленных не брать,— напомнил вто­ рой боец, но Новоселов отрицательно покачал головой. — Приказ — приказом, а тоже понимать надо: кто про все расска­ жет? Отведи его к тем, в пожарную часть. Во дворе пожарной части лежал и смотрел в небо стеклянными глазами «начальник милиции» Жданов. Вокруг рта его ползали мухи. Рядом валялся обрез с разорванным стволом. Базыльников покосился на труп, перекрестился и шагнул в темь подвала, где уже сидели На­ стасья Мальцева и некоторые другие. Дороги вокруг Колывани были свободны. Ромка-цыган нахлесты­ вал губинскую пару не жалеючи, кони мчали тарантас сломя голову. Каждый в экипаже думал о своем. Ромка мечтал оглушить на привале хозяина, купчиху придавить и укатить далеко-далеко. Губин ждал, ког­ да пролетка выберется с проселочной круговерти на Пихтовский боль­ шак,— благословить его, цыганского пса, из нагана в затылок, а купчиха молилась, и про себя и вслух: «Пронеси, господи, от крас­ ных!» Так мчались они в неведомое. Вдруг Ромка резко осадил коней: за поворотом открылась пова­ ленная поперек дороги здоровущая сосна. Цыган мигом скатился с козел и пропал в придорожной кустарни­ ковой чаще. К упряжке подошел человек в папахе и в черной бурке об одно плечо. — А-а-а! — протянул есаул Самсонов.— Вот кого бог псслал>! Мое почтение, ваше степенство. Пролетку окружили люди с шашками наголо. Михаил Дементьевич проговорил хрипло: — Под сиденьем. Берите все. Только упряжку оставьте... — Возьмем, купец,— осклабился один из самсоновцев,— благодар­ ствуем, спасибо за милость вашу! И упряжкой не побрезгуем. Ну, мать Перепетуя,— слазь! Купчиха схватилась за раму пролеточного зонта, впилась в нее, словно клещ, заголосила. Михаил Дементьевич выстрелить не успел: снесенная ударом сам- соновской шашки губинская голова скатилась в кювет...