Сибирские огни, 1966, №5

— Знакомых у вас в этом списке нет? — поинтересовалась Надежда Валерьяновна. — Н-нет... Юлия Михайловна не заметила, как исчез из квартиры Прецикс, а Пономарев после чаепития сказал: — Будете продолжать службу на телеграфе и на ротаторе. Словом, все — как было. Ра з в неделю, по пятницам, вечером будете встречаться здесь с Надеждой Валерьяновной, а когда ее не будет дома — со мной. Мы оба в затоне работаем, а здесь меняемся: если погода морозная или буранная — я, хорошая погода — товарищ Седых... Общее же наше с ва ­ ми задание, Юлия Михайловна, проследить, где хранятся листовки и как они попадают к населению... Понимаете?.. Но — осторожность, осторож­ ность и еще раз — осторожность!.. Из этой квартиры Юлию Михайловну не провожали. Отец был дома. Юлочка бросилась ему на шею. Филатов, давно отвыкший от ласк дочери, поразился: — Ты что это расчувствовалась? Ревела, ревела и вот — на!... В кабинет председателя ГубЧЕКА вошел дежурный комендант. — Происшествие у нас, товарищи... Разрешите доложить? Этот тип, которого из затона привезли, повесился... Чекисты бросились вниз. В подвальной камере на петле-удавке, сде­ ланной/из разорванных кальсонов, висел неизвестный, пойманный с лис­ товками в затоне. Он повесился в сидячем положении да еще сумел пере­ хватить себе вены на руках осколком стекла. — Видать, когда оконные стекла вставляли, обломок остался,— предположил дежурный комендант,— а может, на дворе подобрал: его на прогулку выпускали. — Уберите труп,— приказал начальник оперативно-секретной части Савицкий. Наверху Прецикс, долго курил... — Мазилы мы все!.. И наш комендант мазила! Не догадался до сих пор волчки сделать!.. — Но ты же сам запретил делать волчки,— напомнил Савицкий. — Я — первый мазила!.. Всё боимся на жандармов походить, а они, сукины дети, изображают мучеников... «за веру, царя и отечество»! — На здоровье,— хмыкнул Савицкий. — Какой черт, здоровье! Так и не удалось установить его личность. — Товарищ предгубчека, доложить коменданту, что вы распоряди­ лись проделать волчки в камерах ?— спросил дежурный. — Не нужно! — председатель отмахнулся,— Тюрьмы у нас долго ■еще будут, только ради бога, без этих... тюремных атрибутов!.. Там, где размещалась Новониколаевская ГубЧЕКА, сейчас музей, по весь подвал сохранился в неприкосновенности: волчков в дверях так и не сделали. Очень уж были принципиальные люди в то время; заводя тюрьмы, больше всего боялись самого слова «тюрьма». Долго пользовались сло­ вами-суррогатами: «домзак», «исправдом», «КПЗ». Вечером начсоч Савицкий сказал председателю: — Понимаешь, еще одна неприятность: часовой, стоявший на посту возле подвала, где сидел самоубийца,— исчез из наряда. —г Как — исчез? — Сменился, сказал карначу, что идет за пайкой, и не воротился. — Дезертировал?!..