Сибирские огни, 1966, №5

— Нет, не будет гвоздей. Кто-то крикнул громко и с ехидцей: — Что ли на соплях?.. На крикуна зацикали. К кумачовому столу подошел уже знакомый Лысову большевик Седых, обвел собрание хмурым взглядом, положил на стол мохнатую партизанскую папаху: — Я так понимаю: когда хозяин строится али избу на ремонт ста­ вит, трудно ему? Шибко трудно! Так я говорю? Передние ряды поддакнули: — Известное дело — не сладко... Седых зачем-то снова надел папаху и заявил: — Плавать-то надо... Я — конкретно: первое дело — снарядить по- общественному выбору к татарам на Юрт-Ору под Колывань, за смолой. Смола у татар есть — исстари лодочники, обласочники. Второе: бабби­ том да оловом деповские поделятся. Это уж — Савельев... Верно говорю, товарищ Савельев? — О чем разговор — обязательно!.. — Третье: все гнилье баржевое, кое на ремонт не пойдет, разобрать, будут гвозди,— помолчав, Седых спросил: — Против есть? Кто-то ответил вопросом: — А чем с татарами рассчитываться? Седых передвинул папаху на затылок: — Жертвую два пуда муки!..— и вопросительно глянул на Са ­ вельева. Тот поднялся с табуретки: — От меня пуд. Собрание притихло, но Конюхов, председатель комячейки, поддер­ жал Савельева: — От меня — тоже пуд!.. Сидевший молча партиец Филимонов сконфуженно поскреб пятер­ ней затылок, шепнул соседу: — Заест баба, едри ее в к о р е н ь !— поднялся, рубанул воздух ла ­ донью.— Пиши — полтора пуда!.. Не пропадем!.. И — прорвало собрание. Савельев записывал огрызком химического карандаша. Потом комиссар вынул из портфеля большой лист серой оберточной бумаги. — Товарищи, слушайте приказ Сибопса., Масленщика Егорова В а ­ силия назначить помощником механика на то же судно... Кочегара Попо­ ва Кузьму — механиком... Лоцмана Жукова Григория — капитаном...^ Собрание слушало затаив дыхание. А когда кончил комиссар С а ­ вельев чтение приказа, грянула буря... За криками и хлопками долго ни­ чего нельзя было разобрать. Но вот к столу прошел старожил затонский Николай Еремин. Четверть века проплавал он матросом на обских посу­ динах. Знал перекаты и пески на всех плесах от Барнаула до Нарыма, как пять заскорузлых пальцев своих, но когда услышал,, что назначают его капитаном на мощный буксир — не поверил. Пробился сквозь люд­ скую массу к кумачовой скатерти: — Тут я слышал, вроде, Еремина на «Тобольск» капитаном... Уж не меня ли?.. Савельев подтвердил: — Скажи что-нибудь народу, капитан Еремин. Старый матрос поднял руку, и собрание притихло... Но ни слова не мог вымолвить Еремин. Скатилась по капитанской щеке горькая слеза — итог многолетней матросской жизни на хозяйских харчак. Махнул рукой