Сибирские огни, 1966, №5

сюда и начинается прямой путь через реку — зимник, связывающий затон с городом. Дорога выводит к остову какого-то вмерзшего в отмель, полу­ разобранного на дрова паузка. По уцелевшим шпангоутам можно взо­ браться на остатки палубы и вглядеться прямо перед собой в левобереж­ ную даль. Тогда и увидишь Яренский затон. Назначенный комиссаром водной ЧЕКА по Яренскому затону Лысов так именно и поступил. Утвердясь на обломках паузка, достал из внутреннего кармана бушлата обшарпанный трофейный цейсс и воззрил­ ся в левый берег реки. День был ясный. Чистый весенний воздух отразил в стеклах бинокля голубизну неба, тонкие спицы мачт и множество дымков, выходящих прямо из снежной целины: мачты — судов каравана, а дымки — от печей землянок. Правда, поближе к левобережному яру чернело десятка два рубленых домов, но за ними сплошь расстилались подземные дымы. Землянки — главное жилье мелкого речного люда в затоне. Барже­ вые водоливы, плотогоны, бакенщики, лодочники-перевозчики, машинис­ ты и кочегары — все, кто не успел еще или не сумел пустить корни в городе и в окрестных деревнях, зимуют по-кротовьи,— в затонских землянках. Чтобы поставить сруб, не хватает ни времени, ни двенадцати­ рублевого жалованья. Всю навигацию льют пот у пароходных топок кочегары, часто работают без подхваты, без смены, по шестнадцать часов. И у баржевиков не лучше. Зимой выморозка, весной нелегкий труд конопатчика, а начнется навигация — сколько на своем горбу перетаска­ ет кудей баржевой, и не счесть! Хозяева, купцы-пароходчики — Жернаковы, Маштаковы, Фуксманы да Плотниковы, где только можно и не можно, на грузчиках, бывало, экономили. Хозяину выгоднее от своих щедрот водоливу десятку — другую накинуть, чем грузчикам сотни переплачивать. Вот баржевики и гнули спины под пятипудовыми кулями на пристанях да на перештывках в рейсах, и не то что сами, взрослые мужики,— все семейство приспосаб­ ливали: жен, дочерей, снох, детишек... Парнишке, скажем, всего-то годков тринадцать, ему бы в бабки играть, ан уже стоит на подаче кулей. Слово «шкипер» еще не пришло на речной флот: техника на круто- скульных деревянных посудинах — от времен Стеньки Разина. Даже штурвалы не везде — в основном, ворочают громадные рули пеньковым канатом. До седьмых потов бьют водоливские жены да снохи поклоны у коромысел деревянных насосов: баржи, сплошь, водотечны, а на ластова- ние да на серьезный ремонт у купца никогда не хватало. Ничего, и так пробьются, на поклонах Нептуну!.. Ведь каждый водолив знал: выйдет вода за елань, подмокнут купеческие кули — тогда пропал баржевой со всем своим семейством, мало что выгонят без копейки денег, еше и осла­ вят по всем пароходствам. Нигде места не найдешь. Так жили и работали. К концу навигации — не человек, ошмёток. И одна думка: скорее бы залезть в теплую нору, загодя выкопанную в за- тонском людском муравейнике. Случалось, не все купеческие кули дохо­ дили по назначению. Иной раз и тючок мануфактуры, разобранный на штуки, оседал в укромных уголках баржевого набора. Так запрячут что самый дотошный приказчик хозяйский нипочем не сыщет. Впрочем приказчики особо и не стараются, и купцы убеждены, что на воровстве весь божий свет стоит. Купцы знают: баржевой украдет куль, ну два — себе на пропитание, а свяжись с грузчиками — десятком кулей запахнет... — Ты, между прочим, учти,— наставлял Гошку ответственный комис­ сар Водной ЧЕКА Мануйлов,— сейчас порядки пойдут у нас другие, со­ ветские, а привычки у речного парода еще старые. Конечное дело, пар- 3 «Сибирские огни» № 5 33