Сибирские огни, 1966, №5

Скалой — Ты, Гошка, в ЧЕКА просился? Так вот: прощайся со своей лю­ бимой буржуазией, пусть она без тебя мертвяков до дела доводит, а сам сыпь на пристань, в распоряжение Мануйлова... Знаешь такого? Наш он, матрагон, только черноморец. — Знаю,— ответил Гошка без особенного воодушевления.— Слу- шай... Я же в ГубЧЕКА просился, к Прециксу, а не к Петьке... Работать под началом комиссара Водно-транопортной ЧЕКА Гошке не хотелось. В те первые послевоенные годы по Сибири шаталось немало людей с ленточками на бескозырках и с наганами за клапаном бесшириночных брюк — была такая матросская мода. Матросы революции, уцелевшие после окончания войны в Сибири, бродили по краю и постепенно рассасывались в советских учреждениях,— больше всего в ЧЕКА определялось,— но повсюду они ревниво соблю­ дали дух вольности экспедиционных отрядов девятьсот восемнадцатого, и внешние традиции берегли: бушлаты носили прямо на тельняшках (форменки не уважали и дарили девчатам), и брюки-клеш с раструбом «сорок второго калибра». Гошка Лысов был несусветным модником. Еще на фронте, в числе прочих любителей традиций, в штыковые атаки на дутовцев и Корнилов- цев ходил голышом или в тельняшке без бушлата, принципиально избе­ гал валенок и редко шапку носил, больше бескозырку башлыком подвя­ зывал, чтобы уши совсем не отвалились, а уж наган — обязательно за клапаном брюк. Все «братишки», ставшие на якорь в Новониколаевске, знали друг, друга. Среди них Мануйлов казался белой вороной. Ответственный комиссар Чрезвычайной комиссии по борьбе с контр­ революцией на водном транспорте Петр Мануйлов совершенно не при­ знавал «автоконьяк» — керосино-спиртовую смесь, на которой ходили тогдашние автомобили и которую употребляла матросская братва... На коллективных выпивках, время от времени организуемых тем или другим братком, Мануйлов не появлялся. Кроме того, выяснилось, что до революции Петя Мануйлов работал корреспондентом газеты «Рабочий путь». И братва прозвала Петю пре­ зрительно: интеллигент. — Я же в ГубЧЕКА просился! К Прециксу,— повторил Гошка. Мурлаев хмыкнул. — Та-ак. Сачкуешь? Отрабатываешь задний?.. Что ж... Надя, не нужно ему писать путевку, хай с мертвяками воюет. Гошка испугался и вскипел: / — Ты шкоты-то не распускай! Обрадовался, начальство!.. Давай, Надя, пиши путевку к интеллигенту... Все равно пропадать!.. Он взял путевку и, хватив на весь Уком художественным свистом: «Вихри враждебные веют над нами!»,— хлопнул дверью. — В и д а л а ?— Мурлаев кивнул Наде Скалой.— Ишь, анархия — мать свободы! И сам тоже засвистел: «Слезами залит мир безбрежный...» Если миновать железнодорожный туннель, тот самый, где состоя­ лась любопытная встреча приезжего иркутянина с главврачом Изопро­ пункта Николаевым, и по унавоженному за зиму Чернышевскому спуску выйти к урезу правого берега Оби — угодишь на городскую свалку. От