Сибирские огни, 1966, №5

ный сталевар, персональный пенсионер Де­ мидов («Рабочая ладонь») тоже переживает трудную пору. У него неприятность — дочь ушла от мужа, от его, Демидова, ученика, оболгав при этом неповинного. Родная дочь оказалась малодушной, трусливой, «этакой семейной провокаторшей». Горько старику. Но необычная ситуация вскрывает подлин­ ное неброское величие духа умудренного труженика. Точно так же в рассказах «Налет на ра­ дугу», «Эти двое в метель» — коллизии нравственного перелома, ответственные ми­ нуты жизни художников Воскобойникова и Местечкина. В небольшой повести «Марево» (известной еще читателю под названием «Услышит песню — отзовется») — драмати­ ческий момент в жизни доярки Нины Ха- бировой, потерявшей любовь, свое един­ ственное счастье на земле, своего Мурата. Конечно, жизнь не кончилась на этом, она идет своим чередом, женщина работает, дышит, тоскует, шутит, готовится стать ма­ терью, устраивает жилье, помогает людям, слагает песни. Но сколько щемящей боли меж строк! Именно картины повседневности, разноголосие и многоцветье быта, размерен­ ный ход времени и кажущаяся на таком фо­ не ничтожность отдельной людской беды создают эмоциональный эффект. Другая особенность прозы Мелешина — в выборе героев. Писатель любит исключитель­ ные ситуации, но не исключительных людей. Причем ситуации тоже исключительны лишь для данного человека, а вообще-то они — рядовые житейские случаи. Ну, влюбился парень, ну, повздорили папаша с сыном или там художник написал удачный этюд... Та­ лант Мелешина — в умении придать худо­ жественную значимость вполне заурядным приятностям и невзгодам. Возможно, оттого и выбирает он в герои людей самых что ни на есть «из гущи». Мелешин щедр по отно­ шению к ним. Он их безмерно любит. Они могут быть некрасивы, незадачливы, оди­ ноки. Он их обласкает, он обязательно по­ кажет их духовную красоту,' богатство внутреннего мира. И он постарается награ­ дить своих любимцев радостью. Пусть уда­ ча будет временной, а счастье неброским, но ведь и это так нужно людям! Мы много в последнее время толкуем о приметах зла и блага, ищем морально-этические критерии. Мелешин как бы напоминает нам дарвинов­ скую мысль о том, что сумма даже неболь­ ших радостей нередко доставляет человеку избыток счастья над страданием. Однако гуманизм Мелешина — не пассив­ ная доброта, не проповедь христианского сострадания. Его герои всегда деятельны, автор не раздает сюрпризы, а заставляет человека добывать лучшую долю напряжен­ ным трудом, потугами воли, мобилизацией духовных сил в процессе нравственного со­ вершенствования... Один из героев Мелешина — художник Воскобойников — сорокалетний неудачник. «Он отпугивал тех, кто ему нравился, своим каким-то ржавым голосом, длинным не­ складным ростом, мохнатой большой голо­ вой, крупными чертами лица, в котором бы­ ло что-то лошадиное, ранней сединой, сви­ репым выражением округлых навыкате свинцовых глаз...» Отталкивающая внеш­ ность, нескладная личная жизнь, постылая работа оформителя и копииста. Но этот оди­ нокий, неприкаянный человек далек от сми­ рения, он тоскует, мечтает создать шедевр, рвется к природе, к благородству в отноше­ ниях между людьми. Он не утратил чувства прекрасного, и удача пришла. Для Мелешина совершенно не обязатель­ но финальное благополучие. Чаще как раз прозаик оставляет героев где-то на полпути к счастью. В «Мареве» он вообще не дает гарантий, что Нина Хабирова дождется Му­ рата. Герои Мелешина привлекательны не­ успокоенностью, неугомонными поисками красоты, в них нет и тени страдательной терпеливости. Как известно, недостатки часто суть про­ должение достоинств. Порою в своей любви к людям Мелешин делается сентименталь­ ным, тогда стиль обретает выспренность. Порою художник приблизителен в мотиви- вировке чувств, тогда возникает фальшивая деталь, неубедительный образ — к примеру, по-детски плачущая Елена на последней странице рассказа «Эти двое в метель». Переиздание автором произведений пред­ полагает их доработку. Так обычно поступа­ ли большие мастера. Они не гнушались улуч­ шать даже ставший уже каноническим текст, ибо нет пределов совершенству. Д а­ рование Мелешина крепнет от книги к кни­ ге, чему свидетельством и настоящий сбор­ ник. Но от людей, следящих за его творчест­ вом, не укрылись и симптомы некоторой самоуспокоенности, снижения требователь­ ности к себе. В. П о б о ж и й ГОРДАЯ ДОРОГА АЛЕКСАНДРА БЕЛОВА С казать новое слово о войне советско­ го народа против фашизма стало сей­ час гораздо труднее, чем каких-нибудь пять- шесть лет назад. И все же в новом романе В. Кожевникова «Щит и меч»1 события Ве­ ликой Отечественной войны предстали перед нами в несколько непривычных очертаниях и с той стороны, которая была до недавне­ го времени скрыта от нашего взгляда. 1 «Знамя», 1965, № 3— 6, 8— 10*