Сибирские огни, 1966, №5

струирует» свои отношения с Катей, в ко­ торую влюблен. И если психология Мити несколько схе­ матизирована, то спор с его идеологией идет настоящий, глубокий. « _ Лирика — это особый способ мыш­ ления,— говорит поэт и ученый Памфи- лий.— Он объемный, в отличие от линейно­ го логического. В лирике образ возбужда­ ется от образа, и цельные представления возникают в мозгу, минуя промежуточные связи, минуя всякие ,«следовательно». А вдруг способ лирического мышления для творчества вообще органичней обычного метода умозаключений?.. Вы уверены, Ми­ тя, что человечеству не предстоит качест­ венный скачок в самом способе мышле­ ния?.. Не возникает ли у вас мысль об от­ крытиях на стыке науки и искусства?» «Лириков» в споре с «физиками»^ под­ держивает старый ученый Ржановский: « — Поэзия — это способ глубинной раскачки организма для подготовки воз­ можности мутационных изменений в его потомках. Я не могу исключить такой воз­ можности... Меня лично устраивает, что в этой концепции роль науки не понижается, а повышается». Роман М. Анчарова — очень заметное произведение, умное, светлое, романтически приподнятое, пронизанное духом револю­ ционных традиций. В повести Вячеслава Шугаева «Бегу и возвращаюсь» действуют традиционные для молодой литературы герои (вот, поди ж ты, литература молодая, а приходится уже говорить о традиционности, настолько от- штамповался круг ее образов и про­ блем!) -—молодые специалисты^ дипломом^, начинающие самостоятельный трудовой путь. Но от героев А. Гладилина они от­ личаются прочной взаимосвязью личных от­ ношений с трудовыми делами, верными и точными нравственными критериями, а са­ ма повесть В. Шугаева от романов И. Штемлера и С. Ласкина — серьезным анализом личности, противостоящей героям положительным. Психологически убедительно, без натя­ жек и деклараций, раскрываются и процесс постепенного разочарования Матвея в cbOj- ем сослуживце Осипе, и история ненужной ссоры Матвея с женой Наташей, воскреше­ ние их любви, очистившейся от житейского сора. И все-таки повесть была бы всего лишь еще одним вариантом темы становле­ ния молодого человека с высшим образо­ ванием, если б не образ Осипа. Осип вступает в повесть добродушным, веселым, душевно размашистым рубахой- парнем. Он помогает Матвею освоиться на заводе, войти в работу, знакомит его с ме­ стным обществом. Осип предлагает блестя­ щее решение для проектировки нового бло­ ка на заводе. Восхищенный Матвей берет­ ся вместе с ним разработать в чертежах и расчетах его идею. Матвей увлеченно, ночами, выполняет свою часть работы, но Осип и не думает приниматься за свою. Зато сделанные Мат­ веем чертежи он спешит сам принести глав­ ному инженеру. Матвей, наконец, отказы­ вается работать с ним вместе. Осип кается. Он очень любит каяться. Когда-то в детстве отец, собиравшийся бить его, рассмеялся: «— Ладно, сопляк, не буду... За откро­ венность твою не буду. Вот так всегда и надо: скажи все честно сам, и будешь мо­ лодец». Этим отцовским девизом Осип пользу­ ется и в студенческие годы. Он вырабаты­ вает твердый принцип: «— Главное, ребята, честно жить надо. Человек ошибается, но если искренне рас­ каивается в ошибках, он честен. Не надо темнить, ребята... Искренность — вот спа­ сение». Нет, это не примитивный интриган, это реально существующий в нашем обществе тип, демагог, паразитирующий на святом чувстве честности, на партийном принципе самокритики. Он тем опасней, чем искрен­ ней верит сам в соответствие своей демаго­ гии коммунистической этике. Он подло хочет заработать славу на спине Матвея, а потом кается в этом, ру­ гает себя последними словами. Он «честно» говорит любимой девушке, что не знает, нужен ли им ребенок,— когда ребенок ско­ ро уже должен появиться. Он уходит от своей Вали расстроенным и думает: «Нель­ зя же так на одного человека навали­ ваться». Осип даже страдает от своих ошибок. Чтобы признаться в них, он идет прямо до­ мой к «шефу» Рундину, портит отдых за­ нятому, пожилому человеку. Когда Рундин спрашивает его: «И вам не кажется это> бестактным?» — он искренне удивляется.1 «Я же извинялся». Наконец, когда Наташа, к которой он тоже пришел каяться за свою вину перед Матвеем, выгоняет его, он возмущен: «Че­ го им всем от меня надо? Вот, действитель­ но, горе какое». И смешон, и жалок, и психологически точен образ Осипа в этом финале. Он сам же лезет ко всем со своими раскаяньями, а кажется ему, что это все к нему лезут с претензиями. Образ Осипа аналитичен и хорошо оттеняет истинную моральную чи­ стоту других героев. Повесть Геннадия Машкина «Синее не­ бо, белый пароход» хороша уже тем, что в ней совершенно свежий для «Юности» ма­ териал: семья солдата, Южный Сахалин, только что освобожденный от японских за­ хватчиков, японские дети, взрослые япон­ цы, еще не успевшие эвакуироваться на ро­ дину. Автор хорошо чувствует художествен­ ные детали, вся ткань повести щедро на­ сыщена ими, повесть дышит, живет, пере­ ливается красками. Отец шестиклассника Геры — человек добрый, покладистый и веселый. Но война наложила на него отпечаток: он вспыльчив, недоверчив к японцам, равнодушен к ^их бедам. Он против дружбы своих сыновей с