Сибирские огни, 1966, №5

них, на деревянном ящике, заливался транзисторный приемник. Век пирамид встретил­ ся с веком полупроводников! Сюжет сам просился на пленку. Но, должно быть, выскочившие из роскошной машины иностранцы, один из ко­ торых стал быстро приближаться, прицеливаясь из штуки с блестящими стеклами, тог­ да как другой размахивал руками и кричал что-то на незнакомом языке, напугали феллахов. Они прекратили работу, подобрали полы галабей и быстрым шагом, кото­ рый в случае необходимости легко мог перейти в рысь, вместе с приемником стали удаляться прочь от дороги. Я думал, что Абульфаз посочувствует нам с Марком Антоновичем: какой сюжет пропал! Но он говорит печально: — Дикари, да! Не обижайтесь — вы дикари. Люди работают, слушают музыку. Вдруг — пожалуйста! А они, может, не хотели сниматься? Видят — бегут какие-то инглизи1, кричат... Вы не обижайтесь, пожалуйста. А радио у иного феллаха — единст­ венная радость. Действительно, во время нынешней поездки мы часто встречали крестьян, едущих на ослах и слушающих транзисторный приемник. Иногда приемник мотался на шнур­ ке, обмотанном вокруг шеи пахаря. Приемник — штука дорогая, откуда же у фелла­ ха деньги? — Садд аль-Аали,— говорит Абульфаз.— Феллахи пошли в шофера, есть даже механики. Феллах едва заработает десять, механик восемнадцать-двадцать фунтов в месяц. Разница, да? Если парень не механик, если просто строит канал, все равно за­ рабатывает больше, потому что пока он копает, у него в поле урожай зреет. Правда, ему приходится уходить со стройки, чтобы поливать поле. В Верхнем Египте женщины не работают самостоятельно, они могут только помогать мужу. Тут ко мне обращается Саид, и Абульфаз переводит: — Саид сейчас должен идти спать, чтобы отдохнуть перед дорогой, но он просит меня перевести вам, что он думает о русских, если вам это интересно. До сих пор у него не было такого случая, чтобы рядом сидел человек, понимающий и его язык и язык «руси». Саид говорит, что прежде ему совсем мало приходилось видеть русских. За эту поездку он узнал не только вас, но и других, у которых вы останавливались в Асью­ те и Гирге. Русские хорошо относятся к нерусским. Они понимают, чго все люди — это люди, что всех их сотворил Аллах. Может быть, русские не верят в бога, и это не хорошо. Но они ведут себя с арабами как братья — и это хорошо. Саид желает спокойной ночи и удаляется. Абульфаз на цыпочках идет в ком­ нату, где, умученный своими кассетами, дремлет Марк Антонович, и возвращается со стопкой книг. Я не знаток арабистики, но вижу, что книги очень старые, и знаю, что они очень дорогие. Абульфаз влюбленно гладит корешки. Когда удается вырваться в Каир, он сидит в библиотеках над древними рукописями: ведь в давние годы некото­ рые азербайджанские философы писали на арабском, арабские ученые и путешествен­ ники писали об азербайджанцах. Кроме того, Абульфаз записывает термины, связанные с работой, а также с ре­ монтом бульдозеров и скреперов. Это нужно для составления русско-арабско-азер­ байджанского технического словаря. Ведь он не последний азербайджанец в арабских странах, землякам пригодится! Утром Абульфаз поехал с нами. И как хорошо понимали его феллахи! Навер­ ное, они чувствовали, что при несколько даже демонической своей наружности Абуль­ фаз добр и, главное, сердечно расположен к ним. Уроженец горной деревни, сам еще недавно корнями связанный с землей, он знал беды и надежды феллахов. С помощью господина Щербини феллахи разыгрывали иногда по нашей просьбе нехитрые сцены: скажем, один пахал, а другой подходил к нему и спрашивал о здо­ ровье, изо всех сил удерживаясь от соблазна взглянуть в кинокамеру. Но только с тощим, гибким Абульфазом, который неожиданно оказался силачом,— без особой на­ туги поднял брыкавшегося ослика! — феллахи оттаивали по-настоящему, исчезала их 1 Прозвище англичан.