Сибирские огни, 1966, №5

ка он раскрывал рот и приседал. В глазах его отражался блеск воды. Арка повернулась к домику. Она подошла к стене и стала. Ее по­ разила стена. Белая издали, она оказалась грязной вблизи. Дожди де­ лали свое дело. У самой завалинки обвалилась кое-где штукатурка. — Стены-то тусклые,— сказала Арка вышедшей на крылечко баб­ ке.— Скоро будет видно издалека. — Чего же рассусоливать,— ответила бабка, поколупав тощим пальцем штукатурку у завалинки.— Взяла известку да выбелила. Не знаешь, что делать?.. Арка пристально посмотрела на бабку, закинула волосы на шею и побежала в стайку. Возвратившись с ведром извести, она рассказала бабке о предложении Серегина. Бабка размешала известь, поглядела, как стекает она с палки, и ответила: — Лукьянова приструнил, говорят, женский совет. А их детишкам обутки справил. — По мне — пусть бы побили они друг друга,— отозвалась Арка и мазнула кистью по стене.— Детей только жалко. * * * От Фоки не было ни слуху ни духу. Осень окутала белый домик туманами. Занудные дожди пытались смыть с него белый покров. Потом снега навалились ослепительной без изъяна, подсиненной белизной. И домик исчез. Только синий дым да серая стежка от реки напоминали о нем. Но вот наступила весна, буйная, как загулявший приискатель. Надменные снега посерели и стаяли. И снова забелел домик, как легкий парус. Так и назвали кропоткинцы домик Парусом. Впервые Арка услы­ шала об этом от Лукьянихи. Арка шла с работы и опять увидела злополучных супругов. Жена отчитывала мужа на всю улицу. Арка и хотела бы не слышать их, да пришлось. — Нализался опять, скот окаянный,— пронзительно причитала Лукьяниха и тыкала костистым кулаком перед лицом мужа .— Не пущу в дом! Иди к Арке ночевать, под Парус... Они с бабкой теперь всех при- мают... Иди, иди к ним под Парус... Соберется вас там гоп-компания... Арка приостановилась и поглядела на дом Лукьяновых. Серая су­ хая развалюха. Спичку кинуть — займется, как бумага. От него огонь перекинется на другие избушки... Арка тут же опомнилась и быстро пошла прочь. И как только она могла придумать такое... Знала бы бабка, какой грех пришел внучке на ум... А может, это не грех вовсе. Может, люди того заслужили. Ра зве не заслужили? Вот кому какое дело до нее?.. Р а з в е ей не хочется любить? Зачем ждать Фоку, если он быстро з а ­ былся. А по ночам приходит смуглый мужчина с горбатым носом и воло­ сатой грудью. Подходит он к ее постели и приклоняется... Арка не мо­ жет оттолкнуть его. Сил нет. И небывало сладко ей... Проснется — пу­ стота. Только бабка шлепает во сне губами... Арка понуро поднялась на отвал. Она дошла до своего камня и опу­ стилась на него. Солнце вызолотило речную шиверу до нестерпимого блеска. Арка закрыла глаза. Хорошо осуждать, когда нет пустоты. Как заголосила бы Лукьяни­ ха, если бы Лукьянов ушел от нее в самом деле. Ну, а она, Арка, тако­ го сама бы выгнала. Никакому б женсовету не жаловалась. Теперь она