Сибирские огни, 1966, №5

„Д о свидания, весиа!“ В тот день, на берегу Кеми, возле размытого моста, я впервые за много дней ощутил весну. Теперь, на пароме, который переправил нас через Енисей, я понял, что видел вес­ ну каждый день и каждый час. Ведь весна — это не только жужжание шмеля и бельш цвет черемухи, весна — это пашня, это рев трактора и соленый пот на губах трак­ ториста. Это я понял только теперь. И мне стало грустно. Грустно расставаться с весной. Ребята, навалившись на перила парома, пели. Их попросили петь те, что плыли вместе с нами. Паромщик пропустил нашу машину первой и приказал кассиру не брать с нас плату за проезд. И тоже попросил: — Только спойте. И ребята пели. А я стоял и думал. Завтра я приду в комитет комсомола и займусь своими инструкторскими делами. Стану писать отчеты, проводить собрания, ездить в командировки, но мне страшно будет не хватать этих ребят, этой песни, этой весны. Юра Любимов вернется в дорожный участок, к чертежной доске, Ваня Солодков снова начнет строить дома. Юра Варыгин станет разучивать новую многоактную пьесу, Коля Мартин из танцоров превратится в заведующего избой-читальней. А им... им будет не хватать меня? Паром подходит к самому берегу. — Вот что,— кто-то тронул меня за рукав,— Во сколько и когда соберемся? Я обернулся. Юра Варыгин смотрел на меня выжидающе. — Зачем собираться? Все. Работа наша кончена. — Вот чудак. А сенокос? А уборка? Да, сейчас каждый вечер будет на вес зо­ лота. Надо готовить заново всю программу... Так когда первый сбор, а?