Сибирские огни, 1966, №4

тысячелетием снегу далекого озера. Мы попросили его прислать за нами через три дня вертолет, и он улетел... На пятые сутки стало ясно, что озабоченный вертолетчик забыл про ндс. А Толик сжег лыжные ботинки. Сколько могли мы просидеть на фантастическом этом озере? ...АН-2 появился на шестой день. Он тяжело опустился на лыжи, под­ няв фейерверк снежных брызг, и, когда они опали, мы увидели Бертоша. Выпрыгнув из самолета, он сразу ушел по пояс в снег. Пока мы ковыля­ ли к самолету, Бертош смотрел на нас не мигая, печально и презри­ тельно. — Ну, и что вы тут си ди т е?—'Поинтересовался он угрюмо. — Бертош,— сказал Магин,— откуда ты?... — Вернулся с Каралага , узнал, что вы захватили с собой Дмитрие­ ву, и решил, что ей захотелось прокатиться именно сюда. Она же эстет. Надоели вы мне. Поехали. В самолете ребята притихли, и мне впервые стало по-настоящему страшно. Я посмотрела на упрямый профиль Бертоша и придвинулась к нему. — Я так за тебя испугался...— сказал он, не глядя на меня. Снова холод прошел по сердцу, а внизу все дальше уходили снега и гигантские лилии гор. Как же обхватил Толик свою Женьку, когда она молча кинулась к нему, увязая в неглубоком снегу маленького аэродрома! Потом мы пили ледяную водку и ели Женькин борщ, Феликс врал, как я готовила рагу из лыжного ботинка, а Бертош молчал. Молчал о том, как упрашивал летчиков искать нас. Потом я что-то проповедовала — кажется, вложить в жизнь все свои таланты. — Она пьяница,— сказал Бертош и увел меня в соседнюю комнату. Мне уж-ж-жасно захотелось помириться с ним на всю жизнь. — Виталька, милый,— сказала я- — Не надо,— сказал Бертош с привычной ненавистью первых дней нашего знакомства.— Мне подачек не нужно. Ты журналист, тебе про­ сто надо посмотреть, что у меня внутри. — Ну и дурак,— пробормотала я уже из сна. Во сне опять громоздились горы, Бертош бежал, бежал мне навстре­ чу, и снег крутился как заколдованный в гигантской чаше озера. .. * * * Почему, собственно, нет такого праздника День геологов? Вчера наших награждали за Каралаг. Вся Надежда нарядилась для празд­ ника а к вечеру замела такая пурга, что одному по улице было не прой­ ти в 'Д о м культуры пробирались, взявшись за руки. Бертош получил тру­ довое Красное знамя. Ради геологов обобрали всю оранжерею^ Вот когда бы писать очерк! Мы перестали ссориться с Бертошем. Мы нежны и предупредительны друг к другу, потому что он уезжает. Геологи всегда уезжают, и к этому надо привыкнуть. Неважная на­ ша жизнь: много ли людей пройдет через твою судьбу журналиста? И на скольких хватит сердца? Мы сидели в комнате Феликса, уже ограбленной отъездом. — Бросаете? Значит, бросаете? — ныла я.