Сибирские огни, 1966, №4

Ночь на реке была теплой и темной. Булькали весла. Вода за га ­ дочно бурлила в корягах. Яков притаился на корме, охватил колено ру­ ками. Он чувствовал себя легко и весело, и все ему чудилось: что-то не­ обыкновенное ждет его впереди. Иногда он окунал руку в воду и прикла­ дывал к горячим щекам. Ночью звуки катятся по воде далеко. На берегу раскинулась невидимая деревня Мочище. Яков слышал, как хлопнула там дверь, сонно закашлял мужчина, потом залаяла соба­ ка, а затем все стихло, и только где-то в конце села пиликала гармонь и плакал грудной ребенок. Яков забросил на затылок тонкие руки с большими кистями, пере­ плел пальцы и пробубнил: — Вот это все по мне! Плыть бы да плыть! И хоть он сказал негромко, но слова его прокатились по воде от бе­ рега до берега... Зазвенел звонок. Яков очнулся. Мимо окон все вертелись золотыми волчками листья... 2 Яков подошел к зоопарку, где работала его мать. Забор был уве­ шан нарисованными на железных листах зверями и птицами. Заглянул в открытую калитку и увидел хохочущую толпу. З а толстой решеткой добродушно рычал бурый медведь. Громадина гризли. Он выклянчивал у ребятишек конфеты. Зверь, сидя, цеплялся когтистыми лапами за решетку, открывал пасть с черными резиновыми губами, показывая бурый язык и желтые сточенные зубищи. Коренные зубы его походили на бочонки от лото. Мальчишки бросали конфеты в пасть, как в пещеру. Вывалив ремень языка, гризли начал мотаться до клетке. Лысые подошвы ступали мягко, бесшумно, только когти, кривые, точно орлиные клювы, клацали о железные мокрые листы, покрывавшие пол. Длин ­ ные когти болтались, будто привязанные. Вся богатырская туша ж а ж ­ дала могучих усилий, и он с неуклюжей, грузной грацией всплывал на дыбы. Вот он мягко и тяжко рухнул на спину и, сграбастав железное ко­ рытце, бухнул себе на брюхо воду. Грянул хохот. Яков увидел мать со шлангом. Она пальнула в мед­ ведя струей. Гризли, блаженствуя, развалился на спине, вытянул перед­ ние и задние босые лапы, совсем как усталый мужик, который отдыхает, вытягивая руки и ноги. Струя била в дремуче-лохматую гору брюха. А белые медведи обрушивались в свои бассейны снежными лавина ­ ми и метались в них с ловкостью рыб. Разрумянившаяся мать смеялась вместе с ребятишкдми. «А она у меня еще ничего — красивая! — с гордостью подумал Яков и не стал мешать ей.— Поговорю потом»,— решил, переходя через дорогу к распахнутым воротам рынка... Огурцы распирали мешочные бока, делали их шишковатыми. Тон­ кие, в черных пупырышках, они вылезали из мешков, края которых бы­ ли завернуты, как воротники свитеров. Столы прогибались от пурпурно пылающих помидорных холмов. Из мешков глядела не успевшая постареть картошка. Ее розовая, еще нежная шкурка задиралась, лохматилась. Возле длиннющих узких столов толклись и гомонили хозяйки. Они тащили полосатые арбузы с окостеневшими хвостиками. На .кац.ус.тных