Сибирские огни, 1966, №4

Первое, что бросилось ему в глаза, когда он вошел в дом и разле­ пил белую щетку ресниц,— аккуратно перевязанные стопки пестрых журналов «Декоративное искусство». Он посмотрел на жену и понял, что она уедет. Он провожал ее с этого аэродрома. И делал все, что полагается де ­ лать при проводах, но настроение сбивалось, и минутами ему казалось, что это — игра, а минутами — что это сон... И потом они годами ждали чуда, которое позволит им быть вместе, а чуда не произошло. «Напоследок мы выпили за тех, кто нас уже не ждет»,— написала она ему в том письме, когда сообщала, что вышла замуж. Он по-прежнему читал журнал «Декоративное искусство». Иногда встречал там ее девичью фамилию. Она снова взяла свою девичью ф а ­ милию после того, как уехала из Надежды, и Орлов по-мальчишески до сих пор не простил ей этого... Он не мог решить, как ему называть ее сейчас — Инна, Инна Пет­ ровна? Вздернутый нос, широко расставленные глаза по-прежнему при­ давали ее лицу забавное сходство с лягушонком. Мгновенная дикая то­ ска о непрожитой с нею жизни сжала сердце Орлова. «Инка!» — чуть не закричал он, словно в пургу... — Куда же ты теперь? Ведь Надежду как будто намечено эвакуи­ ровать,— сказала она, и у Орлова похолодело в груди, стало спокойно и пусто. Он почувствовал себя безработным, бездомным и даже , кажется, голодным... — Ну, до этого еще далеко,— серьезно ответил он. — Дмитрий,— сказала она с рассудительностью, которой он раньше не знал,— а ты не дожидайся, когда все ваши переберутся в Москву или Ленинград. Твой главный инженер уже устроился. Хочешь, я поговорю в комитете? — Д а господь с вами, Инна,— ответил он,— ни в коем случае. Благодарности за участие он не чувствовал. Он ощущал только ту­ пую усталость от безусловной правоты всех, кто его окружал. Да , все правы — московские приятели, она. Антонов, так тот был прав еще д в а ­ дцать лет назад. «Помните Маккензи!» Все пророки! Ладно. Их счастье, что ни к одному городу, ни к одному поселку они не привязались с такой же болью, как он к своей Надежде. Он-то знал точно, что уйдет отсюда последним. — Я буду рада, если ее все-таки закроют,— внезапно сказала Инна Петровна, и Орлову вспомнилась сердитая бортпроводница. — Почему? — удивленно спросил он. — А ты можешь себе представить, что у меня все двадцать лет бо­ лело за тебя сердце? — закричала она. Могу,— улыбнулся он.— Лучше скажи, как тебе понравилась Надежда. . . — Она похожа на тебя, Димка,— улыбнулась Инна Петровна и вдруг заплакала . «Надо бы'подарить ей цветы»,— подумал Орлов, но ему стало жаль маленьких ярких тюльпанов, он вез их Галке. Инна Петровна, голубушка, посадку объявляют,— крикнул Б а ­ бич, просовывая в дверь голову. Орлов вошел в комнату диспетчера. В ней пахло застарелым табач­ ным дымом. Покалывало сердце. Звонить не нужно было никому, но он машинально набрал номер. Галка подошла к телефону сразу, словно жд ал а звонка. — Г а л я ,— сказал он,— а на материке весна.