Сибирские огни, 1966, №4

Разыгрались , жеребцы! Весну почуяли! — крикнул Стариченко, снимая шапку. Его светлые, мокрые от пота волосы торчали дыбом. Шорников незаметно исчез. — Опять пошел приложиться. Придется гнать его,— Стариченко сердито защелкал семечками. — Никого не любит, ни во что не верит, вот и замучила водка, з а ­ мучила, сокрушенно заметил баптист, вытаскивая из старенькой ко­ шелки ломоть хлеба, луковку и устраиваясь на крыльце. — Тут как-то на днях вижу: ползет прямо на бровях! Ох, и до чего ж е насосался , не рыдай мама! — рассказывал бондарь, степенно р а з ­ гл ажив ая уже отраставшие усы. А Яков думал о том, что такому человеку противно, почти невоз­ можно жить. Уже начали устанавливать декорации, когда появился Шорников, взбодренный, пришпоренный водкой! — Ты что, одурел? — тихонько сказал ему бондарь.— Ты же не сможешь работать. — Не важно, как работаешь, важно, как сумеешь отчитаться! — тихо откликнулся Шорников, снимая телогрейку. — Опять начинается? — недобрым голосом спросил Стариченко. — Не будем разжигать холодную войну,— пробормотал Шорников, берясь за молотой,— давайте лучше мирно сосуществовать. — Ишь ты, дипломат! — А мне нечего дипломатничать! Ты знаешь, как буряты колют б ар ан а ? Живому располоснут дыру в брюхе и руку туда просунут. А в нутре горячо, все трепещет. Сердце колотится. Хозяин схватит его в ку­ л а к и оторвет. Так режут, чтобы кровь не вытекала . Вот и у меня серд­ це уже отщипнули. Так что мне нечего бояться. Хуже не будет. Баптист смотрел на него с испугом и с жалостью. К вечеру все было установлено, проверено. Н а электричке приехали актеры. Яков пошел с администратором на вокзал. Актеры, вышедшие из вагона, шумно окружили их. Яков искал глазами Нону. Вместо нее он увидел ее дублершу, «птичку божию», и сразу же увял , замкнулся. . . Ночевали в небольшой гостинице. Ее тихие коридоры и комнаты наполнились шумом. Пили чай, играли в домино. Яков еще не знал этой беспечной, вольной жизни в гастролях. Кое-кто выпил. Собирались компании, рассказывали анекдоты, спорили о каких-то спектаклях, актерах. Колодцев уже успел познакомиться с «хорошенькой девушкой» и ушел на свидание. Яков, чувствуя себя одиноким, побрел в комнату, где устроились рабочие. Бондарь и баптист храпели, один густо, другой тоненько^ Стариченко в нижней рубахе и комик Аулов в полосатой пижаме, сидя за столом, пили вино и ели вареные яйца. Шорников, должно быть, распив припрятанную бутылку, ра зв алил ­ ся на кровати не раздеваясь. Он блаженно курил, выорасывая дым к потолку плотными клубами. Они катились друг за другом, как мячики, потом увеличивались, редели, становились рыхлыми, как облачка. Яков сел рядом на свою кровать.