Сибирские огни, 1966, №4

Но Яков чувствовал, что Шорников не поверил ему. ПускайЕ Черт с ним! Зато после этого рискованного разговора Яков знал отно­ шение людей к себе. Он засмеялся. — Эх, жаль , что мне нельзя еще выпить! Из театра он вышел с Колодцевым. Уже смеркалось. Морозный туман встал плотной стеной. Огни фар проползали в нем смутными пятнами, взбрасывались столбами. — Чего это Шорников такой... злорадный? — спросил Яков.— Ска ­ жет кому-нибудь пакость и прямо руки потирает от удовольствия. — Изломанный тип! Погорел он однажды. Ни за что в тюрьму угодил. И отбухал три года за дядю. — Как это? — А он заведовал складом. Ну, окрутил его начальничек. Вывез какие-то материальные ценности. А тут — ревизия. И все пало на Шорникова. А тот, который хапнул, ловкими документами прикрылся. Вот с тех пор Шорников и скалится на людей. У каждого ищет «свал­ ку души». -— Ну, как же это он... Ослеп, что ли... Не все же такие,— путано пробормотал Яков. — Брось ты об этом! — попросил Колодцев,— Закатимся лучше в клуб на танцы. А? Яков отказался . 13 Войдя к Борису, Яков смущенно улыбнулся и с притворной грубо­ ватостью буркнул: — Здорово! — О, здорово, бродяга! — веселым восклицанием встретил Борис. Он был в одних трусах. Летний загар с него еще не сошел. — Ты чего это? — Разделение труда, проклятье! — потрясая мокрыми руками, з а ­ вопил Борис. У ног его стоял эмалированный таз. В грязной воде плавала тряп­ ка. Борис почесал вспотевший вздернутый нос о плечо. — Очередное гениальное нововведение! Мамашино, конечно! Те­ перь каждый из нас драит свою комнату. Мать — свою, я — свою, стец — столовую. Приходится с тряпкой ползать под кроватью! Яков засмеялся. Ему нравилась Борькина квартира. Все в ней бы­ ло разбросано, сдвинуто. Вот и сейчас. Стол разместился как-то кри­ во, стулья торчали где попало, на полу валялись газеты, журналы, туфли, шлепанцы. С телевизора свешивалась Борькина рубашка. На столе, на диване, на стульях лежали книги. В коридоре, прислоненные к стене, стояли несколько пар лыж, бе­ лые весла от «Плясуньи», бамбуковые удилища с намотанными леска­ ми, лыжные палки. В углу виднелись ботинки с коньками, кеды, ягдташ, рюкзак, хоккейные клюшки, спальный мешок в чехле, волейболь­ ный мяч. В коридоре чудесно пахло кожей, резиной, брезентом, деревом. На вешалке, прибитой к другой стене, висели плащи, штормовки, шарфы, пальто. Все это венчали два велосипеда, укрепленные на стене под самым потолком. Якову этот уголок напоминал о лесах и озерах, об охоте и рыбалке, о ночевках у костра. Борькина мать не любила возиться с хозяйством. Д л я нее легче