Сибирские огни, 1966, №4

песком простым начинена»1. Но это — слиш­ ком упрощенное толкование темы и идеи произведения. На мой взгляд, понять мысль поэта в «Ходиках» невозможно в отрыве от «главной сути» предыдущего стихотворе­ ния. Два цвета, господствующие в современ­ ном мире, делят нашу планету на противо­ положные и противоборствующие части, вынужденно сосуществующие в одном вре­ мени. Но «красный» и «черный» цвета так несовместимы, так непримиримо враждеб­ ны друг другу, что кажется: и время дало «трещину» — «секунды расщепляются, как атомы» И маятника легкая планета под эти неумолчные «тик так» то весело летит в полоску света, то грузно погружается во мрак. Сложную образную вязь стихов нелегко перевести на язык публицистики, многое уга­ дывается лишь подтекстно, но в целом по- вытку поэта философски осмыслить ход на­ шего Времени следует считать удачной. «Главная суть» здесь отнюдь не приглуше­ на «полутонами»: мы отчетливо видим, ка­ кому «цвету» в этом тревожном мире от­ даны все симпатии поэта и по какую сто­ рону «трещины» времени живет его герой... И бога нет. и черта тоже нету. А облака —скопление паров. В двадцатом веке трудно быть поэтом — Создателем возвышенных миров, Певцом земли, тоски ее осенней. И журавлей, которым в путь пора. Двадцатый век — не воссоединенье. А расщепленье слова и ядра. Эти эффектные строки принадлежат Ларисе Румарчук («Москва», 1965, № 9). Да, ядерный век врывается в поэзию. Представим себе, что в каком-то обозримом будущем... Жители иных миров добиваются «по­ стоянной прописки» в поэтических храмах землян... Роботы «железно» и деловито снуют около мощных ракетных установок, нацеливших свои голубые жалц на священ­ ную гору старика Аполлона и старушек Муз.. Умные кибернетические машины, со­ чиняющие стихи, получают все права поэти­ ческого гражданства и создают свою твор­ ческую организацию... Я согрешил пародией, хотя она и отда­ ет горечью. Но вот «документальное» сви­ детельство: «...Мир дрожит на шкале сейсмографа. Человеки, как мир, дрожат — лихорадочная, ознобная, их бросает техника в жар. Над Землей — реактивные рокоты, на Земле — рычанье машин, здесь без пота работают роботы и работают без души. Словно бе­ шеная ротация загнала человека в круг. Зараженная радиацией, омертвела поэзия вдруг, и, забывшие о цветении, белой кро­ 1 Так сказано о стихотворении в рецензии газеты «Советская Сибирь» от 4 декабря 1965 г. вью налились цветы... Вот он — страшный век расщепления человеческой красоты!..» Картина, как видите, куда мрачнее! Ее рисуют читателям буржуазные газеты; их устрашающие прогнозы и зарифмо­ вал в стихотворении «Фантастика» Вик­ тор Калиш (искусно« имитируя газетную строку) «Фанатический экстаз» заокеанских про­ видцев принципиально и глубоко неприем­ лем нами. И все же... все же иногда мы впадаем в сомнения и «ударяемся» в не­ скончаемые дискуссии: возможно ли «ручья лепетанье в век атома»? нужна ли «ветка сирени в космосе»? «взорвут ли роботы Парнас»? и т. п. Разумеется, подобные «собеседования» возможны: они будят мысль, дают простор фантазии, отражают, наконец, реальные знамения времени. Но важно, чтобы поток софистических словопрений не замутил глав­ ного: искусство создано человеком, и чело­ веку будет служить вечно; «расщепленье ядра» — да, «расщепленье слова» — нет!.. Поэты-сибиряки (Л. Решетников, В. Во- зовиков, Н. Грехова и др.), обратившиеся к теме освоения Вселенной, к ракетам и ро­ ботам будущего, пытаются органично спла­ вить все эти атрибуты космической эры с живой, пульсирующей современностью, с радостями и тревогами теперешнего челове­ ка Земли В. Калиш, поэтически точно указавший адреса писак, вещающих о грядущих ми­ ровых катастрофах («Небоскребы растут из города прямо в небо и небо рвут...»), противопоставил их «предсказаниям» наш взгляд на будущее человечества: И у нас уживаются запросто с красотою бо-'ьших идей фантастические замыслы, не пугающие людей... В красоту Земли расцветающей Даже робот будет влюблен — вот идет он, такой мечтающий, словно юноша окрылен... Велика ответственность человека за судьбы мира на земле. Именно под этим углом зрения решает «извечную» тему «че­ ловек и природа» Виктор Крещик в своем «Раздумье». Его герою представляется, что вся природа — до травинки! — идет к нему, человеку, за ответом: Неужто сорвутся на землю дожди, В изломанных струях несущие стронций. Неужто одно лишь у всех впереди: Над миром погибшим ней жное солнце? «Напряженные нервы» человека, лоси­ ные «антенны-рога», ловящие «тревожные волны», птаха, вопрошающая людей,— все живое едино в своем беспокойстве, в своей решимости защитить жизнь. И когда герой слышит «упорный» лепет ручьев, видит «бу­ гристые корни», упрямо сжимающие зем­ лю,— это придает ему силы и уверенность оптимистически глядеть на будущее мира.