Сибирские огни, 1966, №4

силий Коньяков скупыми и точными живо­ писными штрихами обозначил главные вехи жизненного пути своего поколения. А ниже, в биографической справке об авторе, сказа­ но, что он работал раньше в колхозе, то­ карем на заводе, служил в армии, после демобилизации окончил художественное училище, преподавал рисование в школе, сейчас работает художником... Такие вот, примерно, повороты биографии очень типич­ ны для всего поколения «босоногих, веснуш­ чатых и вихрастых», в сороковых годах «шапки донашивавших», «оставшиеся от отцов». Учился, работал, служил, работал... Хочется подчеркнуть самое существенное слово в этом незамысловатом ряду — рабо­ тал... Действительно, раннее испытание трудом, рабочая закваска с детских лет, не по годам быстро осознанная необходи­ мость и важность своего труда во имя побе­ ды над врагом, когда подростки сплошь и рядом вставали на рабочее место отца или старшего брата рядом с матерью,— вот что прежде всего определило характер и нрав­ ственные устои поколения, которое не уча­ ствовало непосредственно в войне, но живо помнит и чувствует ее—горящими мозолями на ладонях, гудящими от напряжения и бо­ ли мускулами, цепкой и безрадостной па­ мятью об утратах и душевных ранах. Поэтому, когда Александр Тельдеков (стих. «Поединок») говорит: «Мальчишки не просто железо рубят, мальчишки харак­ тер себе вырубают»,— мы готовы принять такую поэтическую «формулу» даже в пря­ мом смысле. И если поэты, полпреды своего поколения, берутся сейчас за описание трудового процесса, работы,— будьте увере­ ны: они знают ее не понаслышке. Посмотрите, как точно «технологически», как убеждающе поэтически рассказывает пятнадцатилетний герой Л. Чикина о том, как он «копны подавал на стог»: А это — не простое дело: совсем не каждому суметь одним движением умелым ее. копну, насквозь продеть. Потом продуманно и ровно тот груз рвануть к себе на грудь и вил затыльник заостренный успеть у ног своих воткнуть в траву... Теперь нужна лишь сила, покрепче взяться, а потом ее, копну, поднять на вилы и уложить на стог пластом. Попробуйте обнаружить здесь какой-ли­ бо яркий, необычный поэтический эпитет, сравнение, метафору— их нет. Но это настоящая поэзия, ибо за сухим «технологи­ ческим» описанием нам ясно видится и характер рано повзрослевшего маленького человека, которому «расстаться с детством милым еще не вышел вроде срок», и время, своеобразно и жестоко повторившее судьбу далекого некрасовского «мужичка с ного­ ток»: От солнца никуда не деться, оно палило, плечи жгло. И пахло сено близким детством, которое давно прошло, ...С. Маршак в своей последней, неокон­ ченной статье «Молодым поэтам» («Новый мир», 1965, № 9) писал: «Есть много при­ знаков того, что за последние годы наша поэзия заметно оживилась и помолодела. Вероятно, этим она обязана главным обра­ зом освобождению от сурового ригоризма и догматизма, связанного с «культом лич­ ности». Д а к тому же все больше дает о се­ бе знать такое простое, но великое явление, как всеобщая грамотность, охватившая всю нашу страну и бесконечно расширившая резервуар, из которого выходят писатели, ученые, изобретатели. Вместе с новыми по­ полнениями в литературу врывается, обога­ щая ее, говор и быт разных краев и облас­ тей. А то, что большинство народа состоит у нас из людей, связанных в нынешнем или в предыдущих поколениях с землей, с природой и с трудом, придает или еще должно придать нашей литературе новую силу и богатство». Мысли, высказанные С. Маршаком, це­ ликом подтверждаются Западно-Сибирским «Днем поэзии», биографиями поэтов, пред­ ставленных в сборнике, и их стихами. Удивляешься тому, как далеко вперед шаг­ нула наша поэзия за последние 5—7 лет: право же стихи иных поэтов-непрофессио- налов (а их в сборнике подавляющее боль­ шинство) ничуть не уступают произведени­ ям тех, для кого литература уже стала основной профессией. Нравственный и тру­ довой опыт многих непрофессиональных писателей так велик, эмоциональный мир их так богат, ум столь насыщен знанием,— что кажется совершенно естественным, ког­ да «руки-работяги» — Набрякшие, а тянутся к бумаге, Тяжелые, а тянутся к перу, Чтоб написать- Не время руки в брюки. Мир недостроен, Мир в лесах стоит, Его еще должны касаться руки — Не чьи-нибудь, А именно мои! (Владимир Обозенко) Необычайное расширение идейного и эмоционального диапазона, раскрепощен­ ность мысли и чувства — характерная черта современной поэзии, освободившейся от сурового культовского «ригоризма и догма­ тизма», о котором говорил С. Маршак. Сложность, противоречивость жизни и времени зачастую трактовалась в годы культа личности прямолинейно и одномерно. «Всеобязателъный» и «беспременный» опти­ мизм поэтического мировосприятия и жиз­ неощущения служил чуть ли не эталоном гражданской лояльности, в поэзии объявля­ лись «упадочническими» не только стихи о драматических, а порой и трагических жиз- ненных противоречиях и коллизиях, но и самое право человека на грусть ставилось под серьезное сомнение. Бодрый лозунг,