Сибирские огни, 1966, №4

Поезд, что сил есть, старается . Улыбчивый, вкатываю в Баку , и вдруг улыбка стирается. Но ведь известная интонация, ритм тянут за собой нередко и известные, пусть и мо­ дернизированные, поэтические образы, и тут монументальная «глыбастость» Маяковского грозит заслонить от нас лицо молодого поэта Антохина. Впрочем, хорошая шко­ ла — лучше, чем никакая школа... Есть в «Дне поэзии» стихи, сделанные вроде бы по всем правилам версификации, но, к сожалению, неглубокие по мысли, «проходные»... Таково стихотворение Ивана Демина «В трамвае»: «девчонке надо почи­ тать» перед уроками, и «через вагон, во всю длину (!), как бы прошло предупрежде­ ние — храните, люди, тишину!» Чуть интересней (но тоже очень уж дюжинны) стихи Сергея Заплавного, Вале­ рия Ржанникова, Николая Касьянова... Мы знаем, что у них, вообще-то, есть и более зрелые вещи, но для «Дня поэзии» отбира­ лись только произведения новые, неопубли­ кованные, а таковые, видимо, не у всех авторов оказались выношенными, весомы­ ми... Впрочем, вот, кажется, достойная вни­ мания лирическая миниатюра Александра Жевноватого: Когда я впервые тебя встретил, твое лицо неожиданным было,— как молнии вспышка. Но теперь — когда я столько р а з видел его, оно стало совсем привычным* К ак солнце. Поэтическая «изюминка» здесь, безус­ ловно, есть, но беда в том, что она тянет за собой довольно длинную цепочку анало­ гичных же литературных ассоциаций. «Воз­ мездие» наступает незамедлительно: в двух других стихотворениях А. Жевноватый, двигаясь, казалось бы, в верном направле­ нии и работая в том же поэтическом ключе, приходит... к прописным истинам, выдавае­ мым за некую «философическую глубину» размышления (ищу любимую и любимого «год, месяц, неделю, день» и разыскал их «понемногу во многих»; «еще один из трех миллиардов незнакомцев» стал близким — и «любовь моя ко вселенной» стала кон­ кретней и весомей «на целого человека»...) „Все не мужское, все другое. Стихи восемнадцатилетней Татьяны Бог­ дановой помогают нам уяснить причину неудачи «философических раздумий» А. Жевноватого. Т. Богданова сумела сохранить в себе ту детскую непосредственность и искрен­ ность чувств, граничащую иногда с привле­ кательной наивностью, которая, будучи переплавленной в образ, высекает неожи­ данную и обжигающую поэтическую искор- ку. Я могу попасть на Луну хоть сейчас. Пробегу по дорожке, по лунным лучам, заберусь иа сосну, поднимусь по сосне, подпрыгну вверх — и я иа Луне. Инфантильно, но мило — не правда лн? Лирическое обобщение, «венчающее» стих, вполне соответствует и характеру, и возра­ сту героини: Почему я еще не знакома с Луной? Мне не хочется делать все это одной. А он не умеет ходить по лучу, подождите, пока я его научу. В другом стихотворении («Нелегко ва земле рассказать о Земле! Улететь бы в космическом корабле»... и т. д.) попытка Т. Богдановой осилить более сложную, ли­ рико-философскую тему успеха не имеет — начинающая поэтесса берет на себя просто- напросто непосильный труд, не соответст­ вующий ни ее душевному, ни умственному, ни жизненному опыту. То же можно сказать и об А. Жевнова- том. Философская лирика вряд ли ему пока по силам... Со стихами Т. Богдановой своей первоэ- данностью и, если так можно выразиться, «неолитературенностью» чувств во многом перекликаются стихи Нины Греховой («Шиповник», «Только сосны и солнце...»). Впрочем, она гораздо свободнее владеет об­ разным словом, не без успеха начинает под­ бирать ключи к тайнам поэтической выра­ зительности. Ее «Баллада о сгоревшем спутнике» открывает известный простор для более широких, чем это есть в стихотвор­ ных строках, жизненных сопоставлений и ассоциаций, хотя они и не прояснены дос­ таточно, а лишь смутно ощущаются прони­ цательным читателем... Когда с душой не все в порядке, во мне особый интерес рождаю т тонкие тетрадки почти безвестных поэтесс. Нет, это стихи не Н. Греховой и не Т. Богдановой. Это начало одного отлично­ го, на мой взгляд, стихотворения Алек­ сандра Кухно, помещенного в сборнике. Хочется процитировать поэта, тонко подме­ тившего еще одну особенность стихов «почти безвестных поэтесс». Речь идет об «одной строке», она — ...эхо дальнее , не боле, всех материнских бед и мук, восторгов женских грез девичьих и чувств возвышенных, таких, что все Петрарки и да Винчи лишь краешком коснулись их.*, Все не мужское, все другое. Строка... Попробуй отвяжись ,—