Сибирские огни, 1966, №4

Дворик тёти Маши летом пестрел цветами. Сейчас на листьях гла ­ диолусов — ледяная искристая пленка. Георгины затвердели: Яков з а ­ думчиво согнул лепестки, они так и остались согнутыми. Опущенные го­ ловки астр были холодными, точно комки льда. Табачки съежились, они тоже твердые, и листья у них твердые. Опаленные заморозками цветы почернели, словно от копоти. Но самыми грустными были две приметы осени: на пухлой мягкой клумбе провалы от сапог, и тут же возились две соседских собаки, иг­ рая, бросались друг на друга, ломали астры. Значит, совсем уже осень, и все заброшено. Яков покурил на крылечке, а потом осторожно постучал в ставень. — Кто это? — раздался испуганный голос из сенок. — Я, тетя Маша! — Что случилося? — воскликнула она, распахивая толстую дверь. — Д а ничего! Был у ребят за Каменкой. Устал. Домой далеко. У те­ бя посплю. 4 После уроков бродил по улицам, на которых прошла вся его семнад- цатилетляя жизнь. Нашелся когда-то среди городского начальства любитель литерату­ ры, который целый район города отдал русским писателям. Подряд шли улицы Ломоносова, Державина , Крылова, Карамзина, Гоголя, Есенина, Кольцова, Никитина, Некрасова, Достоевского... Дома ютились среди огородов, берез и тополей. Здесь-то, на улице Лермонтова, возле зоопарка, и родился Яков По- рошин. Теперь он скитался по этим улицам и не знал, что ему делать, как дальше жить. Валили, точно дым и копоть, угрюмые тучи. Неприкаянный ветер сдирал бурую листву. К вечеру ветер содрал с деревьев почти все. Лишь на макушках листва еще не сдавалась. Рыжие, сизые, красные листья отчаянно уцепились за концы голых веток на мотающихся вершинах. Они бились, сухо трещали о ветви. Яков подошел к зоопарку, притаился за кленом, боясь встретиться с матерью. Зоопарк, стиснутый домами, занимал клочок земли — все, что было отведено чудесам природы. На этом клочке, за высоким забором, росло с десяток тополей. Под ними работники как-то ухитрились разместить ряды клеток для хищ­ ников и обезьян, несколько вольер для птиц, стойла для оленей, изюб­ рей, козерогов и даже вырыли водоем для черных лебедей, мускусных уток и чаек-хохотуний. Рядом с водоемом пристроили индийского слоненка. Кожа у него была будто из чего-то вылепленная: заскорузлая, корявая. Слоненок выпрашивал у ребятишек булки и толстой, как бревно, ногой катал деревянный шар. Зверью было тесно в укороченных клетках. И сами работники жались в небольшом помещении. Мать работала в зоопарке много лет. И Яков знал в нем всех зверей и птищ как знают своих собак и кур. Он раньше, мальчишкой, почти каждый день помогал матери кормить птиц, менять воду, а весной U