Сибирские огни, 1966, №4

увеличена, собрали меньше половины на­ значенного, смогли вывезти в центр меньше половины собранного. Десятки миллионов пудов лежат на глубинных складах, мало­ доступных для транспорта. Хранение при­ митивное — зерно горит, продразверсточный скот гибнет от бескормицы... Нет даже про­ стой, понятной крестьянину, хозяйской пре­ дусмотрительности и расчета! Реплики продкомиссаров раздаются ча­ ще и увереннее. Степанов перестает на них отвечать. Однако не ослабляет критики ра­ боты продкомов. — Бесхозяйственность продполитики бьет в глаза сибирскому старожилу. Здесь имен­ но контрреволюция обильно черпает свой агитационный материал... С трудом Степанову удается довести доклад до конца и сделать вывод: — С сибирским крестьянством револю­ ционная власть легко может договориться — оно пойдет на известные жертвы. Но ему надо узаконить какой-то излишек — фонд для собственного оборота и обмена на то­ вары, необходимые в хозяйстве. И это нуж­ но сделать теперь же, перед севом — чтобы крестьянин не уменьшал запашки и не сво­ дил к минимуму поголовье скота. Прения протекали необычно бурно. Вы­ ступали главным образом продкомиссары. В их распоряжении оказались кулацко-эсе- ровские прокламации из дознаний о кулац­ ких выступлениях. Они дружно оперировали ими, уличая докладчика в ошибочности его установок, и с треском провалили доклад. Даж е больше: тут же постановили усилить нажим на деревню — по выполнению раз­ верстки до конца, до ста процентов. Доклад Степанова на предстоящей предсъездовской партконференции был снят. Начался февраль. Близилось время сева. Нужно было как-то активизировать работу в деревне. Необходимость изменения прод­ разверстки представлялась Степанову все более настоятельной и неотложной. Ему ка­ залось, что с линией Ленина он не расхо­ дится. Что ему оставалось делать?.. Ничего другого, как ехать в Москву — искать прав­ ду у Ленина. 3 Москва встретила февральскими снежны­ ми завалами. Снег толстым слоем уплотнял­ ся на тротуарах — чистить их было некому, да и сгребать снег было некуда. Сразу же от тротуара возвышался сугроб, как на де­ ревенской улице. Но общественная жизнь кипела в Мо­ скве. Восьмой съезд Советов и план ГОЭЛРО по-новому осветили задачи хозяй­ ственного строительства Советского государ­ ства. По-новому встали вопросы промыш­ ленности и производства, сырья, топлива, продовольствия, взаимоотношения и взаимо­ действия города и деревни, рабочего и сред­ него крестьянина-труженика. Из гущи рабочих и крестьян раздавались голоса о сегодняшнем, о самом существен­ ном для широчайших масс — о хлебе и сырье. Беспартийная конференция рабочих- металлистов, собравшая до 1000 делегатов московских заводов, резко заострила вопрос о продполитике и об отношениях с дерев­ ней. Требовала, одновременно с докладом о профсоюзах, также докладов Наркомпро- да и Наркомзема об отношении к крестьян­ ству и вынесла резолюцию о «замене раз­ верстки определенным натуральным на­ логом». Однако и резолюция не внесла успокое­ ния, ибо не освещала политику в целом. Конференция настаивала на необходимости доклада Ленина. Его знают, ему верят, от него хотят слышать то самое, что уже про­ сится из глубины собственного сознания. После речи Ленина о великих трудностях, неизбежно встающих на путях первой в ми­ ровой истории социалистической революции, о взаимоотношениях в ней рабочих и кре­ стьян — речи, выслушанной с напряженным вниманием и покрытой дружными аплодис­ ментами, настроение конференции резко из­ менилось к лучшему. Все это Степанов узнал в ЦК партии в первый же день приезда в Москву. Он рас­ сказал, зачем приехал, и ему обещали по­ мочь увидеться с Лениным. 4 Ленин принял Степанова в шесть вече­ ра. Так было предварительно уточнено по телефону в ЦК и тогда же его предупреди­ ли, чтобы пришел точно. Это было 2 февраля (ст. ст.) 1921 года. Так датирует записка секретаря Ильича на стенде «Рабочий день Ленина» в пятнадца­ том зале Московского Ленинского Музея. В этот именно день Владимир Ильич согла­ сился принять члена Сибревкома и заслу­ шать его доклад «О земельной и продоволь­ ственной политике в Сибири». При входе Степанова в кабинет Ильич встал и вышел из-за стола навстречу. — Товарищ Степанов, здравствуйте! Са­ дитесь пожалуйста. И сам сел не прежде, чем усадил посе­ тителя. Степанов был тронут — он не рассчиты­ вал на такое исключительное внимание и почувствовал себя легко и уверенно. — Ну, что у вас в Сибири? — этим во­ просом Ильич начал непринужденную бе­ седу. Степанов стал рассказывать о сибирских делах, но предварительно коротко сообщил о провале своего доклада и о создавшемся в результате этого положении. Не скрыл и того, что именно это обстоятельство и яви­ лось причиной его приезда в Москву: в си­ бирском коллективе работников он оказал­ ся в меньшинстве. — Ничего, расскажите.