Сибирские огни, 1966, №4

вел в составе этой лаборатории научно-ис­ следовательский отдел. Теперь он заменил ■ Оречкина на посту руководителя лаборато­ рии. Приняв с самого начала активнейшее участие в походе за кашалотами, Шепотько все последние дни буквально не вылезал из цеха, где была пущена промышленная уста­ новка по переработке кашалотового жира. Какую же весть принес он сейчас? — Слушаю, Октябрь Федорович! —■Я насчет установки: температуру под­ няли уже на шесть градусов выше нор­ мы, а... — Углеводороды? — почти выкрикнул, перебивая, Оречкин.— Что с углеводоро­ дами? — Уже где-то около восьми процентов... Шепотько произнес эту последнюю фра­ зу деловым будничным тоном, однако Ореч­ кин без труда уловил за этой будничностью глубокую тревогу. Эта же тревога остро кольнула в сердце самого Оречкина, и, не давая себе труда скрывать ее за деловито­ стью и будничностью, он спросил с надеж ­ дой: — Что еще можно сделать, как думаете? Шепотько опять чиркнул спичкой — на­ верно, прикурил новую папиросу — и вдруг пошутил невесело: — Что еще? Пригласить из преисподней черта на консультацию. Один черт, действительно, теперь только и может им помочь. Ведь вот как все по­ вернулось: думали, стоит еще поднять тем­ пературу, и дело пойдет на лад, а оно вон куда скакануло. Столь высокий процент углеводородов на выходе — это уже, по существу, некачественный продукт. При та ­ ком положении самым правильным было бы остановить процесс, ибо продолжать его — это попусту переводить добро. Но остано­ вить... Останови — на пуск новые затраты потребуются, а они уже и без того около миллиона в установку вбухали. — Знаете, о чем я сейчас думаю,— пах­ нул папиросным дымом в телефонную труб­ ку Оречкин,— не поверить ли нам в народ­ ную примету, что утро вечера мудренее?.. ВСЕГО НИЧЕГО — ОДИН АТОМ КИСЛОРОДА «Просьба дать окончательный ответ не позднее двадцатых чисел этого месяца»... Тьфу, черт, так и застят глаза эти строчки: остановился, чтобы прочесть объ ­ явление на щите управления установкой, а они тут как тут, как будто сейчас ему толь­ ко и думать об этом предложении. Но все же, что говорится в объявле­ нии? «Товарищи операторы, одна тонна ка­ шалотового жира стоит 924 рубля. Не до­ пускайте потерь при переработке!» Вот-вот-вот: операторы — и те заботят­ ся, как бы какой килограмм продукта сбе­ речь, а он, закоперщик всему делу, не мо­ жет придумать, как спасти самую душу этого дела. И еще не забывает о «двадца­ тых числах»... Так казня себя, Оречкин медленно шел вдоль щита, машинально оттягивая тот миг, когда ему придется остановиться возле нужных приборов. В общей сложности их сорок на щите — приборов, отражающих состояние установки, ее дыхание, ее «кро­ вообращение», Оречкина же интересуют сейчас только три — те, на которых фикси­ руются температура, число омыления и про­ цент углеводородов. Возле этих приборов стоит невысокий рыжеволосый парнишка — дежурный опера­ тор Петр Сухарев. — Ну, что там? — с надеждой спросил у него Оречкин, не дойдя двух шагов. — Да что... Все то же, что и ночью. Будто заколдовал кто! Оречкин подошел, наконец, к приборам, но долго стоял перед ними, не поднимая глаз на деления и цифры, тяжело думал об ответственности, какая легла на его пле­ чи. До чего же тернист путь идеи от ее рождения до претворения в жизнь! Осо­ бенно труден последний этап, когда постро­ ен цех и наступает конец всем иллюзиям, питавшим исследователей в продолжение всего того времени, пока велась лаборатор­ ная проверка принципиальной осуществимо­ сти идеи. Хорошо, если иллюзий было ма­ ло, если сложившийся в голове ученых процесс достаточно реален, а бывает, к со­ жалению, и наоборот. Бывает, на первом, лабораторном этапе материализации возникшей идеи происходит досадный самообман: кажется, что ты на верном пути, что можно уже написать от­ чет,— и ты пишешь его, докладываешь на симпозиуме, публикуешь одну статью, вто­ рую... А тут еще коллеги и помощники с их верой в твой авторитет, в твою непогреши­ мость, а тут еще экономисты н различные жонглеры с их выкладками относительно твоего предполагаемого вклада в народное хозяйство; а тут еще журналисты — не успеешь оглянуться, как ты уже на пьеде­ стале. Хорошо! Лестно! Приятственно! И да ­ леко не все находят в себе мужество при­ ступить к действительному осуществлению предложенного метода. Куда проще, куда легче ссылаться на косность организаций, возражающих против строительства уста­ новки, куда приятнее годами ходить в авто­ рах неосуществленного процесса, нежели, добиваясь его осуществления, вдруг обна­ ружить, что поддался самообману, что есть идея, но нет процесса — и, может статься, не будет совсем, если не потратить еще мно­ жество усилий... Кажется, кто-то окликнул его? Оречкин обернулся и только теперь уви­ дел, что вокруг него и дежурного операто­ ра собралась вся смена, все тринадцать че­ ловек. — Как же далыие-то, Даниил Борисо­ вич? — обращался к нему начальник сме­ ны Агеев.