Сибирские огни, 1966, №4

С этого вечера моя неприязнь к Белосельскому сменилась чем-то похожим на брезгливость. И к нему, и к его работам, и ко всему, чего касались его руки. С этого же вечера начались его частые визиты к Ларисе. Он при­ ходил к ней то в контору, то прямо домой,— лежа в постели, я слышал через стену их неясные, приглушенные разговоры. Длинные, бесконеч­ ные разговоры, в которых преобладал мужской голос. Конечно, ничего плохого в этом не было — заходить в гости к жене своего товарища, тем более что Белосельский делал это открыто, исклю­ чая тем самым какие бы то ни было кривотолки. Д а и какие могли быть кривотолки! И все же чем-то не нравились мне эти ночные разговоры, это позд­ нее позвякивание чайной посуды. И открытость, с которой делал это Белосельский, казалась мне идущей от простого пренебрежения ко всем окружающим, к их мнениям. Чтобы отрезвить себя, я пустил в ход свой старый прием. Вот,— рассуждал я.— Белосельский заходит к нейпо вечерам, спасая ее от тоскливого одиночества, а ты обижен нечаянным упреком, сорвавшим­ ся у нее с языка в тяжелую минуту, и мелкая эта обида не позволяет тебе подойти к ней, сказать утешительное слово. Кто же из нас прав? Рассуждения плохо помогали. Порой мне очень хотелось войти к ним в комнату и грубо оборвать: «Хватит, Белосельский, довольно ва ­ ших мудрствований, идите прочь!» Но какое имел я на это право?.. С началом ледостава погода установилась ясная, с морозом, снеж­ ная белизна слепила. — Как дела? — запрашивал я Лешу. — Рвем и мечем,— отвечал он.— Спим как Джеки Лондоны, по шесть часов в сутки. — А продукты? — В основном — макароны. Пару зайчишек капканом прищемили. Перебьемся. «Спроси же ты про Ларису, как она, что»,— мысленно подгонял я его. Но Леша не спрашивал. — Хорошо,— говорил я.— Послезавтра высылаем к вам буксир. Готовьтесь... Буксир шел по реке, легко взламывая свежий лед; осколки его со звоном разлетались из-под форштевня, черный след за кормой дымил­ ся на морозе. Ночью подошли к месту, бросили якорь, холодную тьму с треском распороли огни сигнальных ракет. На берегу зашевелились желтые светляки фонарей, взвились ответные ракеты: «Выхожу на связь». — Добрый вечер! — кричал я в микрофон: странно было сознавать, что мой электромагнитный голос слушают сейчас вон там на берегу, возле тех огней.— Что делать будем? Ближе подойти не можем — пол­ метра под килем. Катер застрянет, а пешком — тонковат лед. — Подождать сутки-вторые не можете? Лед окрепнет как раз. — Так ведь у нас буксир, а не ледокол: лед окрепнет — сами вмерзнем. — Хорошо, сейчас с ребятами поговорю. Минут через десять Леша сказал: — Знаешь что. Идите-ка вы назад, а за нами собак пришлите. Рисковать могу только собой.