Сибирские огни, 1966, №4

Она сделала как раз то, что хотелось сделать мне: не очень-то гар ­ монировала эта легковесная болтовня с настроением, царившим за столом. — Много ты понимаешь, Лорка ,— не обижаясь, ответил Леша , ра з ­ ливая вино по стаканам.— За будущего академика! У Ларисы вспыхнуло лицо, кажется, она едва удержалась, чтобы не сказать Леше резкость. Белосельский, опустив глаза, потемнел щеками. — За фарватер! — сказал я. — Что вы пыжитесь! — возмутился Леша ,— Девицы красные! «Пе­ рестань, перестань!» Человек скоро в аспирантуру пойдет, в науку, а вы... — Леша! — у Ларисы серо-голубые глаза подернулись влагой. — Алексей Иванович,— тихо сказал Белосельский.— Надо помнить слова об испорченной обедне. — А! — махнул рукой Леша .— Ну, давай про фарватер.. . Лешино уважение к Белосельскому прямо на глазах переросло в благоговение. Творилась непонятная вещь: мы с Лешей, до этого во всем понимавшие друг друга, теперь резко противоположно относились код - ному и тому же человеку. Дело дошло до того, что Леша совершенно серьезно однажды сказал мне: — Ты давай-ка подыши на этот свой холодок к Белосельскому, ото­ грей чуть-чуть. Я ведь все вижу. Такие люди, как он, достойны уваже ­ ния в любом случае. Странности? А ты вспомни, как Лев Толстой боси­ ком ходил. Я Бориса по институту знаю; с ним профессора за руку здо­ ровались. — Профессора не грелись с ним у одной печки,— холодно заметил я-. — Тем хуже для них, когда-нибудь пожалеют. — Отложим и мы этот разговор на «когда-нибудь»... И вот теперь за столом — все с начала. Я хорошо понимал Ларису ,— ей было неудобно, стыдно за Лешу. А он совсем не хотел замечать этого. И зря, не следовало бы ему вби­ вать лишний клин в трещину, уже пролегавшую в их отношениях с Л а ­ рисой. Возможно, сам Леша этой трещины пока не замечал,— опять тут сказывалось его большое душевное здоровье,— но со стороны было видней. Два. года назад, когда отряд базировался в Игарке, я ездил по Л е ­ шиной просьбе на аэродром встречать Ларису,— сам Леша в это время был на взрывных работах далеко от города. По Лешиным описаниям я узнал Ларису сразу, как только она вышла из самолета. Все было на месте: и серо-голубые глаза, и средний рост, и ржаного цвета волосы челочкой ра лоб. Ну и пальто, конечно,— это был главный признак. — А я гляжу с самолета — вог это город! — со спокойной улыбкой рассказывала Лариса , когда мы с ней ехали на такси мимо бесчислен­ ных штабелей сосновых досок,— И нр думала даже, что досок может быть так много. Главное — улицы, площади, все как в настоящем городе. — Деревянная столица,— сказал я.— За лето ни одной дощечки не останется, все вывезут. Пароходы тут со всего света. Шумно бывает... В тот же вечер вернулся Леша. Он был в унтах, в меховой куртке, обветренный. — Ты совсем как настоящий полярник,— встретила его Лариса и, расстегнув «молнию» на его куртке, прижалась к нему, всем телом.— Ой, холодный. Потом, когда мы втроем праздновали встречу, захмелевший Леша сказал: — Романтика, экзотика, белые медведи! Ты, Лорка, не жалей об асфальтах. Полтора года, а там конец моему договору, и снова Питер,.