Сибирские огни, 1966, №4

— Тебя забыла спросить, вот и натолкала ,— огрызнулась девчонка и взяла веточку костяники, стала сосать. — Кислятина,— проворчал Яков. — А я тебя не угощаю! Яков наклонился над корзиной. Как она пахла высыхающим крас ­ ноталом! Грибами! — Ты смотри, не проглоти корзину,— рыжая засмеялась. Яков подмигнул ей и закрыл глаза. И показалось ему, что эта рыжая девчонка с облупленным носом принесла в корзине лесную чащу, тропинки, ершистые от шишек и хвои, трескотню сорок, рассветные туманы и зорьки, подсмотренные над реч- кой, шепот дождика , подслушанный в листве. Якову захотелось купить всю корзину и поставить среди стола, как ставила мать цветы. Но в кармане стареньких брюк сиротливо звякало всего лишь несколько монет. Он снова склонился над корзиной. — Д а это же тебе не цветы! — веселилась Позвонушка. Черт возьми, на земле полно удивительных запахов! Чего стоит один запах рыжиков! А земляники? А яблок? А с чем сравнить запах арбуза? Не говоря уж о цветах. Но как здорово, например, пахнут плоты, прича­ ленные к обским берегам, разогретая солнцем просмоленная лодка. А мочало? Или только что скошенная трава под головой? Или дым от костра? Приятели Якова не особенно-то обращали внимание на всякие там запахи, но Яков обладал прямо-таки собачьим нюхом. Должно быть, нос у него был устроен как-то особенно. — Ну, чего встал? Иди-иди! Загородил корзину, покупатели не ви­ дят,— заругалась на него девчонка. Газетный колпак совсем сполз ей на глаза. — Ладно тебе, иду. Позвонушка! Он купил кедровую высохшую шишку. Она растопорщила слабые шелушки, склеенные летом смолой. А сейчас ударь ее о прилавок, и орехи так и посыплются. Он нюхал шишку, когда перед ним появи- лась мать. Льняные волосы ее вились, румяное лицо было свежим. Белые рес­ ницы так и порхали над смешливыми глазами. Мать д ержала под мышкой длинный, с одного бока темно-зеленый, с другого — желтый арбуз. — Красота! — сказал Яков, щелкнув по его звонкому пузу. Домой шли медленно, наслаждаясь последним теплом и сиянием, задумчиво улыбаясь густо-синему небу, тенькающим синицам на багро­ вых рябинах. У Якова на Душе было и счастливо, и грустно: он прощался с теп­ лынью, с золотыми деньками. До ненастья рукой подать. В ногах шуршала листва. Ветерок наносил на лицо паутину. Улица тянулась среди желтых тополей. На тротуарах валялись арбузные корки.. Канавы до краев были полны ржавыми листьями. — Мама, дай мне фотографию отца,— неожиданно попросил Яков. Лицо матери вдруг окаменело, на него будто упала тень. — Зачем тебе? — тихо спросила она. Яков стал рассказывать о том, что в школе решили создать музей Славы Отечественной войны. Ребята , у которых погибли отцы или братья, принесут их портреты. Лоб и нос матери осыпала роса испарины. Не глядя на сына, она хрипловато и сухо проговорила: