Сибирские огни, 1966, №4

■заметить ее можно было и невооруженным глазом. Но этой мысли я тут же устыдился: еще проведи общее голосование! Черт возьми, но ведь чем-то она — эта неприязнь— питалась! Ага, вот чем — его самоуверенностью: «Я ведь, кажется, инженер». А вот посмотрим вечером, что ты за инженер,— подумал я с нехо­ рошим злорадством. День мне показался бесконечно долгим. Я успел обработать все накопившиеся материалы, да потом еще часа два бродил с ружьем по заснеженному лесу. Первыми вернулись в лагерь промерщики. Онц шумно ужинали, когда, врубаясь в темноту лучами фар, к балку тяжело подкатил вез­ деход. Белосельский выглядел слегка усталым, щеки его обветрились и чуть ввалились, прибавив благородства его лицу. Не переступая порога, он тщательно отряхнул унты от снега и, еще не сняв шапку, вытащил из сумки журналы: — Пожалуйста ,— и протянул их мне. Уж не догадался ли он о моих тайных размышлениях? Я сделал вид, будто журналы интересуют меня постольку-посколь- ку, на самом же деле мой взгляд внимательно ощупывал каждую строчку. Журналы не оставляли желать лучшего. Аккуратные схемки на полях, ровные, острокарандашные столбики цифр, почерк, уверенной твердостью повторявший профиль лица обладателя. Профессиональная жилка взяла во мне верх. Я понял в эту минуту, что в отряде появился человек, на которого, в чем другом — не знаю, но в работе положиться можно. — Хорошо,— сказал я, возвращая журналы. И тут я впервые подумал- а не в том ли она, причина моей неприяз­ ни, что этот новый человек во многом на голову выше любого из нас? Наши щетинистые подбородки, наша вольность в выражениях, наше «тыканье» любому и каждому, хотя бы тому же Яше: хорош «Яша» — половине из нас в отпы годится... Кстати — о Яше. Накрыв машину брезентовым чехлом, он вошел в балок туча тучей. Умывшись с дороги, он как-то с сердцем комкал в руках полотенце. — Да-да , я и при всех повторю,— сказал ему Белосельский; види­ мо, разговор у них завязался еще в дороге.— Не бережете вы машину. Я сверху наблюдал — вы девять раз пытались въехать в гору. Жаль , я был далеко, не мог вовремя остановить. Лезть в гору без всякой цели, спорта ради,— удивляюсь. .. Машина не человек, у нее ведь есть предел возможностей. Не слишком вкусными показались Яше наваристые щи. И опять же Белосельский был прав. Я и сам замечал преступное Яшино лихачество. Как ни круты были прибрежные горы, он каждый раз норовил с разгону преодолеть склон, а если это не удавалось, он начинал распаляться, и тогда от вездехода валил пар, как от загнанной лошади. Но я-то хорош: до сих пор ни разу не одернул Яшу и, что там греха таить, сам порой заражался его азартом. — Чтобы это было в последний раз, Яков Андреич. Яша, выслушивавший всю нотацию с угрюмым терпением, при мо­ их последних словах удивленно уставился на меня. Было чему удивить­ ся: за два года нашей совместной работы я, кажется, впервые назвал его по имени-отчеству. «Ого,— подумал я и сам.—-Влияние? Так