Сибирские огни, 1966, №4

Пока ребята мылись, Венька, наш юный повар, в какой уже раз выскакивал из балка 1 на воздух и, отирая фартуком красное губастое лицо, шумно, по-коровьи вздыхал: —• ФуУ-х! Я чай — не хуже бани... Не каждый день могли мы позволить себе такую роскошь, как баня, и д аже — да простят нас врачи — не каждую неделю, хотя кисло­ вато-удушливый запах собачьего меха, из которого были сшиты наши спальные мешки, порой становился невыносим. В тот день мы готовились к встрече нового инженера. Утром по радио нам сообщили с базы, что он вылетает в отряд вместе с горючим для наших вездеходов. Вертолет появился над лагерем как раз вовремя: возможный поря­ док был повсюду наведен, а Венька, работая дверью как кузнечным мехом, выживал из балка остатки котлетного чада. Первой заметила вертолет отрядная собачонка Лунка . Она з али ­ лась неистовым лаем, перешедшим в малодушный визг, когда железная птица, свирепо урча выхлопными трубами, повисла над самой радио ­ мачтой. Нас обдало снежной бурей от работающих винтов. Хохоча и отряхиваясь, мы обступили машину. Открылась дверца в ее зеленом борту, и по взмаху моей руки ребята на губах заиграли встречный марш: — Пум-пум-пум-пуррум!. . И вдруг осеклись. В дверях стоял юноша красивее карточного ва ­ лета. Прямой изящный нос, длинные девичьи ресницы и свекольный румянец на щеках. Впрочем, не рисунок этого лица, а избыток в нем деловитой серьезности заставил нас умолкнуть. «Ах, черт, ну что ж это мы как дети!»-—подумал каждый из нас. Кое-кто даже смутился.. . Если хорошенько вспомнить, так именно в ту минуту родилась во мне неприязнь к новичку,— безотчетная, с первого взгляда. Тем временем юноша легко спрыгнул на снег, уверенно подошел ко мне, как-то угадав, что я здесь старший, и, прямо глядя мне в лицо, представился: — Белосельский Борис Андреевич. Бензина три бочки по сто д в а ­ дцать килограмм. Прошу в помощь шесть человек для выгрузки. — Ну что вы,— сказал я.— Ребята сами... — Ба з а поручила это дело мне,— твердо ответил он.— Прошу по­ спешить, летчику некогда. И будто подтверждая правильность его слов, из кабины вертолета высунулось молодое, обветренное лицо: — Шевелись, братва, к месту примерзнете. — Лобанов, Петров, Митюхин...— я назвал шесть фамилий,— Д а ­ вай в машину, шустро! — Граф Белосельский-Белозерский,—-насмешливо сказал кто-то из рабочих, когда мы отошли подальше от вертолета. Другой сокрушался вслух: — Д ва лезвия загубил, брился... Через полчаса все собрались за праздничным столом. Раньше не отбиться бы тут от смеха и шуток, а сейчас все рассаживались по ме­ стам молча, и кто-то в дальнем конце стола на всю громкость пустил радио. Сняв новенькую меховую куртку, Белосельский остался в темно­ вишневом, прекрдсноц вязки, джемпере, вырез которого открывал кр а ­ сивую сильную шею и воротничок свежей сорочки. Волосы у него о к а ­ 1 Б а л о к — жилище на санном ходу.