Сибирские огни, 1966, №3

Прощай, лисовин. Прощай и ты... бывшая жена, а ноне — мне мачеха!.. Не поминайте лихом... И — пропал, как сгинул. Иннокентий Харлампиевич сидел, словно поленом по башке оглу­ шили,— не нашел слова в ответ сказать. Поднялся со скамьи с трудом. В голове застучали кувалды: выходит, вызнались сладкие ночи? Кто же соследил? Какая стерва доложила ненавистному сыну?.. Сколько ни размышлял — не было ни разгадки, ни догадок. Сама Дашка солажила, чтоб отстал?.. Не-е-ет!.. Дашка без воли свекра слова не скажет, Дашка — бабенка умная, знает чо к чему и ког­ да. Тем боле, что грешили свекор со сношенькой в такой тайне — и са­ тане не дознаться бы... Может, жена Ильинишна сердцем бабьим уню­ хала? Нет, где ей!.. Давно ожирело сердце у семипудовой, а ума у ей сроду — не палата, и известно, как варят мозги у старухи: все помыслы на божественное. Но на второй день по уходу Николая Ильинишна побывала у начет­ чика кержацкого, а воротясь, заявила, что велено ей поехать на бого-1 молье в Тою-Монастырское, где скрытно от человечьего глаза, в тайге, лепились к соснам и кедрам скитские избы праведниц-кержачек, отре­ шившихся от мира. — Старец посылает,— поджав губы, строго сказала коренная же­ на,— ты меня, Накентий, не задерживай... — Когда воротишься? — тоже строго спросил Седых. — Как бог прикажет... Старуха подрядила ямщика Федьку-Непутевого с другой околицы и, собрав громадный узел шмуток из своего личного сундука,— уехала, ни с кем не попрощавшись: видать, без возврата, — Ну, заварили мы с тобой, Дашутка!.. — вымолвил Иннокентий Харлампиевич, закрывая ворота на залом.— Ладно, хрен с имя всеми!.. VII Принято считать, что Колывань стоит на Оби. Но это не совсем так., Холмистая возвышенность, на которой раскинулось древнее село, от Оби в семи верстах, а выводит колыванцев к обским просторам речка Чаус — водная артерия местного значения. В полую воду пароходы идут Чаусом прямо до самой Колывани, а в межень, когда сибирские реки и речушки вспучиваются песками, конеч­ ная речная пристань перед Колыванью — Скала, возле села того же названия. Почему Скала — аллах ведает, ибо никаких скал и прочих горных образований в устье Чауса не было никогда и поныне нет. Так — Скала и Скала. Может, при Ермаке и был какой камешек, да в последующие века взорвали. Вот отсюда и считают семь верст до волостной столицы. В тысяча девятьсот девятнадцатом незабываемом году, еще с осени, колчаковское христолюбивое воинство стало поспешать в восточном на­ правлении. Так складывались обстоятельства, в которых Двадцать седьмая и Двадцать девятая дивизии Пятой Красной играли решаю­ щую роль. Однако белые миграции проходили,в основном, по магистрали, по главной трассе Омск— Красноярск, а в остальных городах — Томске, Новониколаевске и даже в Барнауле и Бийске, почти оседланных уже