Сибирские огни, 1966, №3

граждане, не обедняем! Осенью, бог даст урожай — все убытки покро­ ем, а нонеча — помогать надо власти нашей единокровной!.. Пятнадцать пудов жертвую и всех призываю — помогите своей власти!.. Потом выступали председатель волревкома, председатель комячей­ ки, уполномоченный Губпродкома, и все хвалили Иннокентия Седых, ставили его в пример другим. Беднота яростно била в ладоши... Впро­ чем, и середняки тоже аплодировали. И крепкие хозяева. Столь велик был авторитет Иннокентия Харлампиевича. Седых возвращался с собрания в группе коммунистов и беспартий­ ных активистов-комбедчиков. Нагнавший группу уполномоченный Губ­ продкома похлопал старика по плечу. — Спасибо тебе, мужик! Спасибо!.. Конешно, твои пять пудов лиш­ ку не решают хлебной проблемы, но свидетельствуют о кровной связи с народной властью, о гражданском мужестве и высокой сознательно­ сти. Непременно поместим в газете. Жди, товарищ Седых... Как говорит­ ся: не дорога ешка — дорога утешка!.. Сконфуженный Седых бормотал: — Дык ить я... я что ж?.. Мы партизаны... Мы завсегда готовы.-: Перед ним наперебой раскрывали кисеты, забыв, что Иннокентий Харлампиевич ревнитель старой веры, не табачник. А когда группа проходила мимо стоявших в отдалении трех спири­ тов — Губина, Базыльникова и кожевеннозаводчика Чупахина,— Ми­ хаил Дементьевич Губин густо харкнул вслед, сказал с совершенно не­ присущей этому суровому человеку восторженной экзальтацией: — Ат стерва! Чупахин поддержал покровительственно: — Художник, сукин кот!.. Накажи ему, втихую, Михаил Де- ментьич, пущай днями зайдет- ко мне — побалую товаром на са­ поги... Базыльников истово перекрестился на соборную колокольню, про­ шамкал: — ГГ стоит, стоит!.. Восподь наш, Сусе Христе, рече во время оно: «Рука дающева не оскудеет»!.. — Айдате все ко мне, коньячку, так и быть, открою,— любезно при­ гласил Чупахин. День был воскресный... Во вторник село Колывань отправило в город Новониколаевск Красный обоз. Хлеб был вызезен не только полностью, но и с изрядным походцем противу упродкомовской разнарядки, чему продкомиссар не­ мало подивился: ай да село Колывань! «Богато живут, но честно стоят за Советскую власть...» — похвалил колыванцев на докладе в Сибревко- ме продовольственный комиссар. Иннокентий Харлампиевич не остался в накладе. Чупахин презен­ товал умнице крой на яловые сапоги-вытяжки, а сельская советская власть наградила, благородного активиста премией: выдали овечку... На селе наступили тишина, мир и благоденствие. Но вскоре на Иннокентия Харлампиевича посыпался целый ворох домашних неприятностей. Перво-наперво, нежданно ушел со двора сын-большак Николай. Тем утром Николай должен был съездить за сеном, да не поехал, а со­ брал малое число своих шмуток в котомку, приладил на спине крошни и, поклонясь дому от порога, сказал отцу и Дашке: — Вот чо... Ты, Иннокентий Харлампиевич, не прогневайся, только я тебе теперича — не сын, а... свояк. Понял?.. Надо б тебя, старого пса, в пролубь направить, да уж ладна!.. И без меня совецкие шлепнут!..