Сибирские огни, 1966, №3

хозяйничают колыванцы, природные ямщики (многие е.здили с кистень- ком за пазухой), лихие гуляки — «гужееды»... Держат по три-четыре упряжки-тройки, а есть и такие, что по двадцать упряжек водят и для батраков-кучеров специальные станки («ямки» называются) поставили на тракте, от самого села Спасского, что на перепутье к Омску-городу и до древней своей Колывани. В основном колыванские жители вероисповедания современного. Так и записано в подворных списках волостного правления: право­ славные. Известно, привычка к веселой, разгульной ямщицкой жизни мало способствует кержацкой строгости, кою принесли с собой в вольнолю­ бивую Сибирь первые поселенцы — донские казаки, староверы-авваку- мовцы. И поколение за поколением хирела в Колывани древняя вера прадедов, отступала перед брюхом православного крестоносца — сель­ ского попа и перед натиском властителя дум — капитан-исправника. Уже с середки восемнадцатого столетия большая часть колыванцев ста­ ла креститься трехпалой щепотью, но меньшая — не изменила вере предков. Сохранили староверы и милое сердцу двухперстие, и особую посу­ ду для мирских посетителей, и нравы свои: строгие, домостроевские — с начетчиком и с лестовкой, с древними, в переплетах телячьей кожи, мудреными книжищами, поучающими, как жить праведно и непорочно. Эти, стойкие,— поселились особой слободой. А прочие — большинство — перемешались с никонианской ересью и забыли про поганую мирскую посуду, и при частой пьянке — какой уж тут домострой!.. Но вот загремела по рельсам сибирская чугунка. Сперва колыван­ цы маленько скисли: заработки поубавились. Однако вскоре нашлось новое заделье: ямщики начали прасолить. Ездили по деревням, скупали и продавали лошадок, стали якшать­ ся с цыганской нечистью конокрадской... И пришла к колыванцам новая слава: воровская, уголовная. До семнадцатого года частенько» наведывались в Колывань детек­ тивы из Томского сыскного отделения. Позже стали наезжать студенты- дилетанты из полуполиции Керенского, еще позже взялись круто за искоренение конокрадского промысла красногвардейцы, да не надолго: воцарился в Сибири новоявленный царь Кучум, с адмиральскими пого­ нами и с солдатскими шомполами. Изменился привычный порядок. Теперь не колыванцы прятали в колках от полиции-милиции краденых лошадей, а сами милиционеры адмиральские начали приводить колыванцам реквизированные гурты — сбывай, дескать, а барыши пополам. По-божески. И совсем было наладилась знатная коммерция, но сам же царь си­ бирский, «Александр четвертый», Колчак — все испортил. Он формировал кавалерию, создавал огромное армейское обозное хозяйство — нужно было конского поголовья без числа. Пошли одна за другой лошадиные мобилизации. Повадились к колыванцам-лошадии- кам ротмистры — «ремонтеры», с отрядами бравых добровольцев. Правда, крепких хозяйств ротмистры не трогали: запрет был. Зато на середняка ямщицкого навалились крепко. Уводили коней, не разби­ рая, где краденый, где купленый, иль доморощенный. Шибко обиделись тогда на Колчака многие колыванцы, и иные по­ дались в партизаны. Наступил тысяча девятьсот двадцатый год. Сгинул верховный пра витель вместе со своими ротмистрами, и снова зареяло на волревкоме