Сибирские огни, 1966, №3

неустойки, второе, чтобы из военкоматского склада какая сволочь не скрала винтовки. Наружных караулов-то у меня нет. — Как же без наружных караулов? — недовольно покачал голо­ вой Прецикс. — А хлебом кто наряд кормить будет? — огрызнулся волвоен- ком.— Нет хлеба. Считай сам, Петрович: два поста ночных двухсмен­ ных по восемь часов, восемь да восемь — шишнадцать, как-никак, два полных красноармейских пайка, да карначу-разводящему паек — всего три. А кто даст? Упродком? Держи карман!.. У мужиков соби­ рать? И не думай! Только под сил-оружия, а какая же это будет Крас­ ная Армия, которая отбирает? И так продотрядники и городские трясут мужика почем зря... — М-да... — протянул Прецикс,— а сельская партгруппа? — Только за ее счет и бережемся: ходят патрулировать, а их самих постреливают. Уже два случая: одного нашего партийца из-за угла— наповал, второй сейчас раненый в больнице лежит... Ну, я пошел. К пяти обернусь. Так патронов-то дашь? — Две цинки. — Спасибо. Пиши записку. Коменданту, аль у начгара? — Без записки. Раскошелимся здесь. Жду тебя к обеду... Прецикс потянулся к телефону и стал накручивать ручку: — Комендант!., Там рыбешку мороженую оставил колыванский военком? Целый куль, говоришь? Одну рыбину отправь ко мне на квар­ тиру, остальное раздай сотрудникам семейным... Колыванец сделал недобрые глаза, вполголоса матюгнулся и вышел. III Двести лет стоит на холмистой возвышенности знаменитое при­ обское село Колывань. От Новониколаевска до Колывани трактом — рукой подать, во­ семьдесят верст. Для доброй лошади — не расстояние. А водой — Обью и Чаусом — и того меньше: всего-то полсотни. И новониколаевцы ча­ стенько наведываются к колыванским знакомцам и к родне. За рыб­ кой, за мучкой, за лучком, который родится в Колывани громадного роста и преотличного вкуса. Но, вообще, славится бывший город не огородным овощем, не хлебным обилием и не тучным скотом— славится Колывань лошадьми. Повелось исстари: поселились прадеды современных колыванцев прямехонько на сибирском тракте — том самом, что продолжил в Си­ бири скорбную «Владимирку», и — от дедов к отцам, от отцов к сы­ новьям и внукам — колыванцы не столько хлеборобы, сколько лошад­ ники: гуртоправы, прасолы-барышники, коновалы, обозники, а глав­ ное— лихие сибирские ямщики. Прилипло к ним прозвище «гужееды». Только это так — вроде остроумие. Гужей колыванцы не едят. Ямщина — занятие прибыльное. Хватает у ямщиков и на сеянку и на крупчатку пасхальную с трехноле­ вой маркой на белейшем кулечке-пудовичке. Есть у колыванцев что поставить на чисто выскобленные и накры­ тые камчатными скатертями столы и в обыденку, и в праздники пре­ стольные, и на крестины, и в поминальные дни. Скота — полные пригоны, гусей — сотнями считают, свиньи домо­ рощенные, хлебные — на двенадцать пудов средняя. Подполья застав­ лены вареньями, соленьями да маринадами. Одним словом, крепко