Сибирские огни, 1966, №3

— Что, с помощью кукурузы, обрабатывая междурядья? — Н у да! А главное — предпосевной обработкой. Тут же овсюг, корнеотпрыско­ вых м ало.'А с овсюгом можно за одну весну покончить. Это точно. — Мы уже одно поле очистили,— опять, совершенно на равных, вмешался в раз­ говор паренек.— А нынче вот здесь, а на этот год за озеро перейдем. Там участок под кукурузу возьмем. Я теперь уже приглядывался не только к Горчакову, но и к остальным. Все они тут, как видно, люди заинтересованные и заботливые, настоящие хозяева. Горчаков, наконец, согласился, что нужно провести еще одну культивацию, и, чтобы быстрее выполнить эту работу, распорядился послать за вторым трактором на соседний участок. Пошел парнишка. Серая рубашка его замелькала в редком лесочке среди раско­ рячившихся и по-всякому изогнутых небольших березок. Я вдруг вспомнил степную голынь, баррикадский увал, бригаду Ивана Большого: Петра Вельховецкого, Маш у Цыбарчук. Как Маша кричала о том, что лопнула ше­ стеренка, будто готово было лопнуть ее сердце. И я подумал, что вот тут передо мной тоже стоят Иваны Большие. Тот Иван Большой, каким я его встретил на заре мирной жизни, горячий, рвущийся к работе, к большому делу, можно сказать, Иван в своем первозданном виде, ибо после войны многое начиналось сначала, был излишне горя­ чим и менее вдумчивым, чем этот. И он был меньше хозяином положения, потому что сегодняшний Иван, вот каким я его вижу на этой полосе, отвечает за какую-то, от­ данную в его распоряжение частицу нашей земли на правах полного ее хозяина, отве­ чает за нее и перед всем обществом, и перед коллективом, и перед семьей. Я думаю, что подобно тому, как война была выиграна усилиями и кровью простых людей, так и наши успехи на земле, в конце-то концов, зависят от их труда. И может быть, от вида этих березок возникло ощущение заброшенности и отрезанности этой заозерной полоски. Земли, о которой так пекутся люди. И картины природы, и крестьяне с их раз­ думьем и озабоченностью, и парнишка, бегущий по чистине, слились в моем сознании в одни образ — человека, в этой глухомани разумно действующего. • Н о трудятся еще на наших полях такие, как Петр Сажин или тот тракторист воз­ ле «Горелой избушки», трудятся бездумно, безответственно. О них сейчас надо печь­ ся. Пока что в положении хозяина лишь очень немногие — те, кому земля по дого­ вору отдана в распоряжение. Мне еще нужно было побывать у Горчаковых и у Сажиных. Был длинный лет­ ний день. Я видел, как звено начинало культивировать поле, потом ходил в деревню, потом опять был в поле. И там встретился с Байцуровым, а вечером побанился с Гор­ чаковым и у него заночевал. И за это время деревенская жизнь обрушилась на меня многими своими подробностями. Вот как все было. Пошел я сначала к Сажиным. Подхожу к дому, смотрю: во­ рота тесовые вместо жердевых, ставни приятно голубеют, скамеечка свежеструганая. Захожу во двор: чисто, метлой вылизано, бревешки лежат, а над ними склонился че­ ловек топором машет. Поднял голову - незнакомый кто-то, белолицый, беловолосый, белобровый и щупленький. Не сажинской кости человек. Глядит с простодушной улыб­ кой. Девчушка лет тринадцати, тоже щупленькая и белоголовая, на крыльцо выбежа­ ла. Д ом тот же, а люди совсем другие. Сажины, оказывается, уехали из деревни. — Не знаете, почему? — спросил я. - Как не знать. Я ж у него дом покупал, знаю! Налоги его съели. Семья ж у него семь душ. А что семь душ, что одна д у ш а - о д н у корову держи. Неразумность тут какая-то. В одной семье по стакану молока на рот, а другие и продать могут, а- доело знать, ему крутиться. На шахты подался в Киселевск. Там заработки хорошие. Я стою посреди ограды, за огородом виднеется озеро, утки плавают, лодка-до­ щаник на голубой глади застыла. Воздух чист и свеж, ясны дали Хорошее место, только бы жить да жить. А вот человек, в общем-то честный и работящий, покинул деревню. Надоело изворачиваться и приспосабливаться. Я подумал, что если бы на-