Сибирские огни, 1966, №3

Н е оправдываться надо, а работать как следует! Человек ведь тем и силен, что он мо­ ж ет все осознать и начать заново. 1 9 6 4 г о д . 4 9 а п р е л я . Позвонил Павел Захарович Кузнецов и пригласил меня в рям — посмотреть отгонное содержание стада. В разговоре по телефону узнал, что совхоз теперь называется опытно-показательным и что урожай там все еще на уровне сохи. Г о д 1 9 6 4. М а й . События восьми дней. «Урожай: от сохи я ушел, от разрухи ушел, от уполномоченного ушел, а от се­ бя... уйти не могу. Как было восемь, так и осталось восемь центнеров». Это из запис­ ной книжки агронома Байцурова. Байцуров — главный агроном Тюкалинского совхоза. Приехал я в совхоз поздно. Кузнецова дома не оказалось, и решил пойти к агро­ ному. Стучусь уже в темные окна. Появляется в дверях высокий человек в трусах. Это сам Байцуров. Он уже спал, оказывается. Меня уложили на раскладушке, в комнате со стильной дорогой мебелью, со скрип­ кой на стене и репродукциями в тяжелых полированных рамках. На рассвете кто-то стукнул в окно. Из спальни хозяин прошлепал босыми нога­ ми посмотреть, кто там, потом прошлепал-обратно и стал одеваться. Рассвело совсем. За большим стеклом виднелся двор, сумеречный и пустой. У крылечка, боком к окну, стоял мужчина в зеленом комбинезоне — тракторист, как я догадался. Показалось, где-то я видел его Вгляделся. Бог ты мой, да ведь это же Горча> ков, тот самый, в дом которого когда-то, много лет назад, загнала нас непогодь! Еще пристальнее вглядываюсь: изменился мало, постарел, конечно, но выражение спокой­ ствия, доброй расположенности к людям остались все так же ярко написанными на ' лице. Агроном вышел к нему в нижней рубашке. — Заклекла почва, Виктор Федорович,— сказал тракторист и привалился плечом к косяку.— Очень плотная получается подушка. Вторая культивация вроде не годится. Я хорошо видел их обоих. Ни здравствуйте не сказал Горчаков, ни извинился, что с постели в такую рань поднял, заговорил, словно они продолжали только что пре­ рванную беседу. — Когда начали? — спросил агроном и потянулся с папиросой прикурить- — Сегодня. В ограде что-то неуловимо переменилось. Очевидно, солнышко где-то там, за не­ видимым горизонтом, поднялось чуточку повыше, посветлели березовые дрова в полен­ нице, и лица стали отчетливее видны. У агронома лицо было, как в народе говорят, медвежковатое, скуластое, с небольшими глазами и небольшим лбом, обрамленным по краям густыми волосами. И в то же время что-то было интеллигентное в чертах. — Значит, перепахивать предлагаешь? — сказал он.— Что же, пожалуй, правиль­ но. Пашите. Я приеду. Сейчас приеду А ты езжай. Горчаков пошел из ограды, затарахтел мотоцикл, и треск его долго еще стоял в пустынных улицах спящего села. Байцуров немного пофыркал возле умывальника и ушел. Старые скрипучие часы пробили четыре раза. Я закрылся с головой и снова уснул. Утром, позавтракав в столовой, я пошел к Кузнецову. Поговорили у него в каби­ нете минут двадцать. Гурты уже ушли к рямам. Гонят их 43 пастухов. С ними везде­ ход везет припасы, медикаменты. Несколькими днями раньше отправилась туда маши­ на с разборными домиками для пастухов. Целая экспедиция. Это перемещение, как оказалось, связано с далеко идущими планами. Скот будет пастись на чужой траве, может быть, лет п я т ь - с тем, чтобы за это время свою траву можно было поправить, дать ей от копыта отдохнуть, а главное, посеять на лугах и пустошах как можно больше многолетних трав. — Пришел-то я ведь на обестравленное место,-произносит Павел Захарович полюбившуюся ему ф р а з у ,-В о т когда доведем здесь травяной клин до 10 тысяч гек­ таров, тогда уйдем оттуда.