Сибирские огни, 1966, №3

— Д а,— соглашается Павел Захарович.— Это тип страшный. Сегодня он дока­ зывает, что травы — панацея,’ а завтра он уничтожает травы с легкой душой. Ем у хоть что делать, лишь бы директива была. Вечером узнал, что у Павла Захаровича завтра будет хлопотливый день. И з об­ ласти приехала комиссия. Ездит по всей северной лесостепи и, в порядке предва­ рительного ознакомления, разбирается с жалобами на несоответствие многих здеш­ них земель разряду пашни. 2 3 и ю н я . Путешествую с комиссией. Две машины бегут меж хлебов. Середина дня. В нашей машине два члена комиссии: Сергей Сергеевич, высокий, худой, с орли­ ным взглядом, с холеными густыми бровями и большим мягким ртом, и толстый и лы­ сый представитель района. Он неразговорчив, насуплен, имеет подчеркнуто обиженный вид. Он мне неприятен, я с ним почти не разговаривал и как звать-величать его не запомнил. Сейчас сел писать, а фамилии его в блокноте не обнаружил. Записано — районный деятель. Ну что ж, назову его Елисеем Петровичем. И еще пассажир в машине — молодой приятный человек с любопытствующим взо­ ром. Это Володя Фесинин, студент, будущий зоотехник. Он прост, словоохотлив, востор­ жен, держит себя свободно — не развязно. Его светлые волосы, чуточку более длин­ ные, чем следовало бы, со лба зачесаны назад, и оттого глаза и нос кажутся крупнее. Володе с нами по пути Он едет в Приозерку проводить опыты, определять кор­ мовые богатства тамошних озер. Мы разговорились с ним, дожидаясь в машине членов комиссии, и я почувство­ вал в нем человека увлеченного, из породы «певцов». Он мне сразу стал симпатичен. Володя — певец голубой целины: одержим идеей освоения богатств сибирских озер. Он поделился со мной, что изобрел такой прибор, с помощью которого сумел доказать, что количество ряски, взятой из озера, восстанавливается через 10 дней и что, следо­ вательно, практически запасы ряски неисчерпаемы. А ряска по питательности не усту­ пает самому лучшему сену — люцерновому. ...Смотровое стекло приподнято, брезентовые дверцы сняты, и нас овевает жарким, пахучим ветром. Вокруг — леса и колки вперемежку с лугами, нивами и озерами. День великолепный. Все благодушны, рассеянны и склонны к созерцательности. Сергей Сер­ геевич сидит рядом с шофером, полуобернувшись к нам, разговаривает о том о сем, но о предстоящем деле — ни слова. Это любопытно. Впрочем, для меня все любопытно. Люди эти, по роду работы, сельские, жизнь их связана с деревней, и история, ставшая причиной этой поездки, есть в какой-то степени И история их жизни. Елисей Петрович, районный деятель, наверняка был в этой исто­ рии действующим лицом. Представляется все это так: областное начальство (теперь уже, к счастью, быв­ шее), желая отличиться на освоении целинных земель, взяло в своем кабинете обяза­ тельство перевыполнить задание по целине и разбросало его по районам, не сообра­ зуясь с тем, сколько в том или ином районе осталось доброй, способной давать хле5 земли. В одном она еше была, а в другом уже не было И вот пахались и зачислялись в разряд пашни солонцы и прочие неудобные земли. В Москву летели победные ра­ порты. Очень многие люди были, так сказать, действующими лицами в этой истории, и уж, конечно, Елисей Петрович. Каково же его сегодняшнее суждение о прошлом? Я спрашиваю, как получилось, что сейчас приходится сортировать землю, возвра­ щать ей истинное назначение. — Здесь ведь раньше молоком и мясом занимались,— говорю я.— Молочная сто­ рона была. Хлеба мало сеяли. Сергей Сергеевич оживляется, говорит почти весело: — Да, вот эти места относились к самому центру сибирского маслоделия. Знаме­ нитое, лучшее в мире сибирское масло на сибирском лугу набиралось, на злаковых травах. Здесь раньше зерном не очень-то занимались, хлеб производили, в основном, для удовлетворения внутренних потребностей. А на рынок — масло, мясо, сало, кожа. Были даже тут купцы, которые зерно покупали в степных районах.