Сибирские огни, 1966, №3

людьми, которые бесспорно являются вехами, набираться от них мудрости, мужества и способности правильно оценивать жизнь. Снова собираюсь в озерную республику. Кузнецов теперь — директор Тюкалин- ского совхоза. Хочется углубиться в изучение конфликтов, связанных с ликвидацией трав. Минувшей весной почти все земли под травами распахали в нашей области. П од замах пошли и семенники. Вчера узнал, что в Москву, в Совет Министров, и в облисполком сыплются от совхозов и колхозов заявления с настойчивыми требованиями списать из пашни не­ пахотноспособные земли, попавшие в этот разряд в годы освоения целины. Есть ж ало ­ бы и из, Тюкалинского района. 22 и ю н я . С иж у с Павлом Захаровичем Кузнецовым в его кабинете в состоянии, радостного возбуждения. Э т о — результат получасового путешествия по поселку в ожидании директора. То, что представилось тут моим глазам, произвело на меня не­ обычайное впечатление. > Центральная усадьба Тюкалинского совхоза расположена примерно в четырех километрах от-районного города, и, может быть, из-за этой близости поселок остался без названия. Д вум я улицами расположившись вдоль главного сибирского тракта — того самого, в далеком прошлом ямщицкого, кандального, а^стантского,— остальными он ушел к озеру. Мне случалось проезжать через поселок, и я удивлялся обилию пус­ тырей, заросших бурьяном или занятых полуистлевшими погребами и избушками. Сейчас я не узнавал поселка. Я увидел новое лицо деревни, которое делало вы­ зов безликости. Я увидел стандарты, гармонировавшие с природой и не искажавшие, поэтической сущности русской деревни. Под знакомыми тополями на месте угрюмого, бычатника стояло, перегораживая площадь, высокое здание из тех, которые в старину называли белокаменными. У него были простые и величественные очертания, стены его осветляли пространство. Это был Дворец культуры. Перед дворцом на зеленой затравенелой площадке несколькими рядами располо­ жились молодые, но уже окрепшие акации. За ними, описывая в воздухе дуги, пере­ летал футбольный мяч. Там был стадион. Вправо от дворца виднелся смешанный лес, светлая зелень берез и осин и более, темная ракитника и рябины. В разнотонной зелени яркими оранжевыми пятнами све­ тились стандартные одноэтажные постройки — магазин, здание с большими окнами — наверное, столовая, служебные и жилые домики, сверкающие на солнце стеклами ве­ ранд Зелено было не тольцо на усадьбах; площадь и улицы тоже зеленели молодой травкой и посадками. Приглядевшись, я заметил и пятна девственного леса, и моло­ дые, посаженные рукой человека, деревья, которые вклинивались в старый лес. Я вышел на'.угол площади и увидел дорогу, ушедшую в лес и там быстро скрыв­ шуюся. Глянул в другую сторону и увидел короткую, круто изогнувшуюся в дальнем конце, улицу и там синь воды, словно между двумя домами подсиненная бельина вывешена. Местами в поселке все было деревенское, простых очертаний, слитное с приро­ дой, сохранившее облик русской деревни. Но уже основной план ее занимали новые общественные здания и стандартные жилые постройки. Одно с другим еще не слилось, одно в другом не растворилось, но на душе все равно было светло. Поэзия деревни не исчезала, она менялась. -ДГенялась вместе с обликом деревни. — Хорошо тут у вас,— сказал я Павлу Захаровичу.— Вообще нам такую дерев­ ню надо делать, чтобы трудно было из души вырвать ее. — Такая задача и ставится,— мягко улыбнулся Павел Захарович. Недавно я в кино видел подмосковную образцовую деревню. Асфальтовые дорожки кругом. Но про асфальтовую дорожку песни не сложишь «Куда ведешь, дорожка милая?..» Н а дере­ венской улице трава должна быть, зелень, тропинки в траве. Я понял, что Павел Захарович увлечен и захвачен этой идеей формирования новой деревни так же, как был увлечен вместе с Тимофеем Романовичем Левашовым улучшением лугов. Мы разговорились, и я, естественно, поинтересовался, чем кончилась травяная эпопея.